Кровь Ведьмака
Шрифт:
Мне снова не удалось его избежать, хотя я сделал достаточно чтобы выжить. На этот раз он использовал свои огромные кулаки, пытаясь разбить мой череп и забить меня до потери сознания, чтобы потом выпить мою кровь. Но я вовремя успел уклониться в сторону, я уклонялся снова и снова, пока не ударился о каменную стену.
Я пытался подняться на ноги, голова кружилась, тошнота волнами поднималась к горлу. Я попытался встать, но ноги были слишком слабые, чтобы удержать меня. Сиской может прикончить меня прежде чем я пойму что происходит, но он подходил не спеша. Он знал, что все закончено. Он выиграл. Я больше не контролирую время.
Но потом я услышал другой голос. Он звучал не только у меня в голове, как было в случае с мамой. Это был голос который из моего воспоминания – голос Грималкин, ведьмы-убийцы.
Это конец? Ты побежден? Нет! Ты только начал бороться! Поверь мне, потому что я знаю. Я Грималкин.
Это были слова которые она повторяла снова и снова когда тренировала меня и учила как использовать Клинок Судьбы. Я вспомнил Ирландии где мы сражались: я был уверен что она собирается убить меня; затем в течении недели она обучала меня, и даже обучение у Билла Аркрайта не было таким болезненным и тяжелым. Она использовала эти слова чтобы понукать меня, когда я был слишком устал чтобы продолжать.
Я снова вспомнил ее голос:
Вставай и сражайся! Убей своего врага сейчас! Убей его прежде чем он убьет тебя! Будь как я! Будь как Грималкин! Никогда не сдавайся! Никогда не отступай!
Я заставил себя подняться на ноги и поднял клинок, схватив его обеими руками.
Глава 26. Кровь Ведьмака
Я снова сосредоточится на том чтобы замедлить время. Пот и кровь стекали со лба на мои глаза, заслоняя мой взор. Я вытер их тыльной стороны правой руки, и снова взялся за рукоятку меча двумя руками.
Сиской пристально смотрел на меня, но он снова замедлился. Я двигался; он замер. Сейчас я могу разрубить его череп надвое - я действительно могу это сделать. Я сделал шаг вперед, чтобы моя цель была в зоне поражения. Но затем, когда я вертикально занес свой меч, он широко открыл свой рот. Он снова сопротивлялся моему контролю времени, подчиняя его своей воле.
Я взглянул на острые клыки, но не они были непосредственной угрозой. Что-то выскочило из рта Сискоя там быстро, что я едва успел среагировать. Я уклонился влево от себя и оно пролетело возле моего правого виска.
Сначала я подумал, что он чем-то плюнул на меня, но потом я понял что это был его язык. Он был по крайней мере шесть футов длинной, толстый и багровый, покрытый острыми шипами, как присосками. Он пролетел возле меня и ударился о стену позади, разрушив слой породы. Если бы он попал мне на лицо, то оторвал бы плоть от костей.
Я быстро отступил назад на три шага. Язык бога вернулся назад к нему в рот и он рассвирепел. Он бросился на меня, желая сомкнуть свои пальцы у меня на горле, но я взмахнул клинком и задел его левое плечо. Он снова закричал от боли.
На этот раз он был ранен. Клинок Судьбы пробил его защитную чешую. Черная кровь бежала из плеча и капала на землю.
Моя оборона оказалась успешной, и я был удивлен. Сиской обладал невероятной скорость, так почему же он не использовал ее? Это могло означать только одно – он не может этого сделать! В какой-то степени я все еще контролировал время. Столкнувшись с таким противником я не мог остановить его, но я сделал достаточно чтобы сражаться с ним.
Я подготовил свой клинок. Сиской снова атаковал меня и я инстинктивно ринулся вперед с мечом. В этот раз я был не в состоянии нанести удар, но это заставило его отступить на несколько шагов. Затем я отступил так быстро как только мог, уклоняясь от его длинного и опасного языка со смертельными присосками. Вдруг я очутился в расселине скалы; бежать в обе стороны было невозможно. Рот Сискоя скривился в улыбке, и он открыл его еще шире. Язык набросился на меня в фиолетовом тумане. Бог загнал меня в ловушку, и отступать мне было некуда.
Оставался только один вариант: прорываться! Я уклонился от языка и сделал шаг вперед, оказавшись менее чем в шаге от него. Затем, прежде чем он успел вернуться обратно в рот, я взмахнул мечом по дуге и рассек его. Он упал на землю, дергаясь и корчась, как огромная змея, кровь стекала из рта Сискоя на землю. Его вой заставил дрожать землю, и камни словно кричали вместе с ним.
Теперь пришло время чтобы покончить с ним. Пока он мучился в муках, я снова взмахнул мечом целясь в шею. Но как только я подумал, что контролирую ситуацию, как все пошло не так. Бог не собирался сдаваться так легко – это я понял на собственной шкуре.
Он взмахнул руками по дуге, словно хотел выпотрошить меня. Я избежал удара, но он попал по моей левой руке, и боль была такой словно он вырвал ее из плеча. Я упал на колени. Даже хуже, Клинок Судьбы выпал из моих рук.
Сиской бросился на меня, все еще сплевывая кровью. У меня было время достать Режущий Кости и нанести эму удар. Я пронзил его грудь в двух местах, но он схватил меня как ребенка и направил свой открытый рот на меня.
Его клыки вонзились в мою шею, но я почти не почувствовал боли. Он начал высасывать мою кровь, я чувствовал как она пульсирует в моих венах, отливаясь от моего сердца, которое становилось слабее с каждой секундой.
Моя ситуация казалась безнадежной, но я вспомнил слова Грималкин. Я не хочу умирать. Я хочу снова увидеть Алису, и свою семью. Будущее, которого я так желал – моя жизнь Ведьмака – у меня пытались отобрать. Я изо всех сил пытался вырваться, отчаянно нанося удары богу вампиров; но казалось кинжал не наносит ему никакого вреда, и вскоре я был так слаб, что не мог держать его. Он выскользнул из моих пальцев и я почувствовал что мое сердце бьется медленнее. Смерть была близка.
Потом я услышал громкий крик. Это я закричал? Или крик вырвался из глотки Сискоя? Я никогда еще не слышал такого крика, настолько наполненного тоской. Словно сама земля кричала от агонии.
Затем я провалился в полную темноту.
Последнее о чем я думал – была Алиса.
Последние слова, которые я произнес у себя в голове, были для мамы:
Прости, мама. Извини, что разочаровал тебя. Я сделал все возможное. Постарайся не думать обо мне слишком плохо.
Я находился в темноте казалось целую вечность. Мое сердце не билось; я больше не дышал – но я не чувствовал страха. Я был спокоен, все мои заботы и борьба остались позади.