Кровь времён
Шрифт:
«Приехавший недавно должен сдать,
То, с чем пришёл, и то, что здесь добыто.
Оставшись без всего прочь уезжать.
Кто проявляет неповиновенье,
Тот по утру лишится головы».
Боясь за жизнь родных и стать мишенью,
Все люди до восхода отошли.
Отец не смог поднять других на бунты,
Отъехали за стены, как и все.
Давило душу каждую секунду,
Не мог он оставаться в стороне.
За два-три дня безропотных сидений
Он смог
Похлёбки есть из ягод и корений
Не каждый мог из гордости своей.
Но с каждым днём к нам приходили люди.
Наместник так же прогонял купцов.
В казну кидали алчные судьи
То, что досталось им не их трудом.
Так медленно прошёл четвёртый месяц,
Три дюжины собрали мы семей.
И пища, что в ближайшем лихолесье,
Кормила всех нуждающихся в ней.
Я у отца просил домой вернуться,
Но он молчал и отводил свой взор.
В очередной раз только заикнулся,
Как очень резкий получил отпор.
Отец
Последнее что было, мы отдали!
Наш дом потерян нынче навсегда.
Что было раньше, то давно продали,
И не вернётся больше никогда.
Откуда деньги взял на то, где жили,
Покуда нас не выперли сюда?
Лишь мы одни есть друг у друга в мире.
Ты мне не веришь? Так разуй глаза!
В наш дом, в котором я рожден, где вырос,
Дорога позабыта, заросла.
Во мне кипела ярость, её выброс
Был очень близок, но сдержал себя.
С другими пообщался, у них то же:
Продав свой дом, пустились в Арасет.
Всё потеряв, подняться очень сложно,
И все устали новый ждать рассвет.
Наместник же, себе забрав добычу,
Как лютый зверь кричал на слуг своих.
Всё, что решил – собрать всю свою силу,
И вновь прибрать себе добро других.
Пустив шпионов, чтобы разузнали,
Когда удачный для атаки день.
Ах, если бы мы только это знали…
Над нами черная нависла тень.
Лишь на охоту вышли все мужчины,
Наместник в миг спустил своих собак.
Солдаты резали, душили, били
Всех, кто попался под клинок, кулак.
Забрав все наши крохи, удалились,
Укрывшись за стенами, во дворце.
Для нас был шок, когда мы, возвратившись,
Увидели, что лагерь весь в огне.
Всех перебили, унесли что можно,
А нам осталась на земле зола.
Среди разбитой хижины безмолвно
Лежала мать… Она была мертва.
Ты слышал крик страдания и боли?
Желаю, чтоб не слышал никогда.
Весь лагерь был накрыт туманом скорби,
Месть с яростью закрыли нам глаза.
Мы сжали кулаки, пошли к воротам,
Кто нёс топор, а кто обычный нож.
Не помню, как проникли в грозный город.
От чёрной злости пробивала дрожь.
Все улицы пустые, словно вымер
Торговый ряд. Повсюду тишина.
Жаль то, что лишь тогда ко мне впервые
Проникла мысль – что это западня!
Но мысль, сверкнув, была закрыта местью,
И ничего не видя пред собой,
Пришли к дворцу с надеждой о возмездии,
Но многие ушли там на покой.
Открылись с шумом у дворца ворота,
И, словно стрелы, конница неслась,
Зажать в кольцо остатки от народа,
Что защищала – нынче отреклась.
Наместник показался на балконе,
К которому не долетит копьё.
В златой тунике, в чёрном капюшоне
Он обратился к нам.
Наместник
Что за рваньё?
Кто вы такие и зачем явились?
Что от меня хотите получить?
Я власть и Бог! И вы ко мне ввалились!
Неужто, чтоб налоги заплатить?
Отец
То, что отнял, уже невосполнимо!
Мы по делам пришли тебе воздать!
Пускай нас мало, но мы – тоже сила,
И нам уже не страшно умирать!
Наместник
Вы все пришли сюда, чтоб лечь на плахе
За оскорбленье власти Короля?
Но если всё же вы хотите драки,
То смерть в бою вам обеспечу я!
Сразив отца стрелой из арбалета,
Отдал приказ войскам атаковать.
От копий отражались лучи света,
И этим светом стали нас сжимать…
Не помню как… Все словно в белой дымке,
У воина я как-то вырвал меч,
И, хоть во мне не так уж много силы,
Я рубанул и сделал в круге брешь.
Махал мечом, не видя пред собою,
Пугал сильнее, чем вредил врагам.
И люди начинали вслед за мною
Рубить, колоть бойцов, то тут, то там.
Нас было мало, стало вдвое меньше.
Сбежали прочь, чтоб как-то уцелеть.
Но злость и ярость, что остались в сердце,
Всё ждут, когда свершится наша месть.
Собрав пожитки, лагерь тот свернули
И вот сюда его перенесли.
Мы все дороги к городу замкнули.
Наместнику не ведомо, где мы.
После той бойни город был очищен,
И снова повторялось, что у нас.
Купцов на торг манили люди свыше,
А после отбирала всё казна.
И каждые полгода пополнялись
Ряды подполья, чтоб сломить врага.
Но все равно купцы же не вояки…