Кровь времени
Шрифт:
Рано утром Марион отправилась к дому Джорджа, чтобы оставить письмо для старика. Думала над текстом этого послания весь вечер и в конце концов написала только: «Спасибо, что сказали мне правду. Марион». Конечно, записка не отражала всего, что было у нее на сердце, но по крайней мере, рассудила она, это лучше, чем ничего.
Даже теперь ее мучили непонятные ей самой сомнения. Она с болью думала о Джордже Кеоразе и его истории. И в то же время часть Марион по-прежнему была связана с Джереми — с тем детективом, чьей жизнью она жила все эти дни. Мог ли Мэтсон действительно оказаться таким чудовищем, каким его описал Джо? Иногда Марион спрашивала
Марион вышла на площадь в нижней части деревни. Там ее ждали сестра Анна и брат Серж. Они поздоровались, и монахиня протянула гостье сумку, где были сложены блюда местной кухни. Та забралась на заднее сиденье машины, чемоданы ее уже лежали в багажнике. Автомобиль готов был тронуться с места, когда Марион заметила Грегуара: тот выскочил из ворот со стороны деревни и со всех ног побежал к машине.
— Погодите минутку! — крикнула Марион, обращаясь к водителю.
Грегуар остановился перед опущенным ветровым стеклом.
— Мать велела передать вам это… — сказал он, чуть отдышавшись.
Марион взяла подарок, завернутый в самодельный конверт из старой, уже использованной бумаги, и заглянула внутрь: там была потертая и сильно помятая книга.
— «Как познать собственный характер и обзавестись друзьями», — прочитала она громко.
Внутри книги обнаружилась коротенькая записочка: «Извини, лучше ничего не нашлось. Этот маленький сувенир — тебе от меня. Он пригодится тебе там, где ты станешь жить. Держись, дорогая моя. Я буду думать о тебе, просматривать газеты и ждать, когда ты вновь явишься в мою лавку. Беа». В улыбке Марион скрывалась целая гамма чувств.
— Поблагодари ее от моего имени.
— Это еще не все, — остановил женщину Грегуар. — Мне надо… я должен кое-что вам сказать. Это… очень важно.
Нетерпеливым жестом Марион велела ему продолжать.
— Речь идет о дневнике, который вы прочитали.
Женщина бросила взгляд на людей, сидящих в машине впереди.
— Ну?
— Думаю, вам стоит это знать: он фальшивый.
— Что?!
— Да, он не настоящий. Я должен был сказать вам это, прежде чем вы уедете.
— Да что ты такое говоришь?!
— Весь текст выдуман с начала и до конца. Это сделано для того, чтобы вы с интересом провели здесь время. Говорят, скука — худшее из зол, угрожающее тем, кто не привык жить здесь, у нас. Вот монахи и написали фальшивый дневник. Наверху у них есть мастерская для реставрации старинных рукописей. Они раздобыли подходящую бумагу, а затем составили всю эту историю, надеясь развлечь вас и найти для вас подходящее занятие. Ну, чтобы вы не болтались под ногами без дела.
— Грегуар, ты что, шутишь надо мной?!
— Клянусь вам, что нет!
У юноши более чем серьезный вид; ему явно не по себе из-за того, что приходится делать это признание.
— В газетах того времени они
Марион застыла как громом пораженная; руки у нее вспотели, а ноги будто отнялись.
— Даже фотография — это липа. Есть один старый трюк, которым они и воспользовались, чтобы придать всей этой истории правдоподобие. Джо входил в число заговорщиков, потому что некогда состоял в братии. Это-то как раз правда. Но поскольку вы рассматривали его как человека постороннего для аббатства, он должен был внушать вам больше доверия.
Марион совсем запуталась — теперь не знала, что и думать.
— Поверьте, мне очень жаль, что приходится говорить вам все это. Но лучше, чтобы вы знали.
У Марион возникло жгучее желание ответить ему, что ей совершенно наплевать и все это ее нисколько не задело, однако она лишь кивнула. Чему же теперь верить — только что сделанному признанию или гораздо более драматичным откровениям Джорджа? А ведь существовала еще и третья версия событий — та, что принадлежала Джереми и описана в его дневнике.
Грегуар отступил на шаг назад и на прощание коротко взмахнул рукой. Ветровое стекло автоматически поднялось, и седан тронулся с места. Волосы Марион взметнулись вверх, скользнули по лицу и вновь опали. Покидая Мон-Сен-Мишель, переполненная вопросами, она пристально вглядывалась в затейливый архитектурный комплекс аббатства, как будто надеялась найти там ответы. Она отправлялась в совсем другой мир и увозила с собой странную историю, не понимая даже, где она начинается и где заканчивается. Эта история всецело захватила ее воображение и в конце концов превратилась в ее собственную. Мон-Сен-Мишель, мощный и огромный, еще долго был виден через заднее стекло машины: он застыл над заливом, подобно часовому на посту. Монастырь берёг свои секреты; в памяти Марион всплыли слова Беатрис о местных жителях: «Они выступают сплоченной группой, вместе переносят удары и, если потребуется, умеют хранить секреты, которые не должны выйти за пределы острова».
Солнце выглянуло из-за облаков, и Мон-Сен-Мишель скрылся за поворотом.
Черная книга лежала на скамье, и шаловливый солнечный зайчик только что опустился на ее обложку. Разрыв кожи в том месте, где находилась спрятанная фотография, был тщательно зашит. Золотые буквы заголовка слабо переливались внутри светового пятна: «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима»; название романа, у которого не было конца, служило лишь маскировкой для дневника. Грегуар подошел ближе и сел на скамью; на книгу опустилась рука с дряблой кожей, выступающими венами и многочисленными родинками.
— Ты ей сказал? — спросил юношу тихий голос с чуть заметным акцентом.
— Да.
Джо покачал головой. Он ждал несколько минут, пока теплый луч солнца не упал на него.
— Вы полагаете, что так правильно? — наконец спросил Грегуар. — Стоило ли говорить ей все это?
— Да, стоило.
— Почему? Лично я в этом не уверен… ведь правда не…
— Правда? Что такое правда в конечном итоге, скажи мне.
Хорошо поставленным тоном заправского лектора старик произнес то, о чем так часто размышлял: