Кровь за кровь
Шрифт:
Демьянов закурил сигарету:
– С Ачилом я встречусь. И передавать ему ничего не надо – сам скажу, что думаю, хотя ты по-любому и в подробностях доведешь до него суть нашего базара.
– Зачем, если ты сам выскажешь свои претензии? Я просто доложу, что бригадир недоволен частыми заказами. Об остальном переговорите с ним лично.
– Эх, не верю я тебе, Хасан, но и проверить не могу. Ладно, когда должен подъехать Ачил?
– Обещал после обеда. Точнее сказать не могу. Как приедет, я сразу позвоню тебе.
– Тогда я пошел.
– Удачи, Демьян!
– О себе думай! Разозлил ты меня, Хасан, а этого делать не рекомендуется. Никому.
Забрав кейс, Демьянов покинул квартиру Мамедова, вышел из подъезда, прошел к «Форду». Сел на свое место переднего пассажира, бросив кейс на заднее сиденье, проговорив:
– Верно говорят: дай черным палец, они всю руку отхватят!
Кузнеченко удивленно спросил:
– Проблемы, шеф? Хасан не отдал бабки?
– Да с баблом все в порядке, но Ачил оборзел. Завтра возвращается из своего Грозного, чтобы подкинуть нам очередной заказ. И это тогда, когда депутат с бабой еще не остыли. Так он спалит нас. И ведь понимает, что спалит. Значит, что? Значит, за быдло нас держит. За псов верных, готовых выполнить любую команду хозяина в любое время.
– В натуре, борзеет Ачил, – пробурчал водитель. – У тебя завтра с ним встреча?
– Да. И завтра я ему все выскажу. Лохов пусть в другом месте ищет.
– А не подкинет чечен какую-нибудь подлянку?
– Хрен его знает. Но мы же не пацаны вчерашние? Разберемся. Не хотелось бы такого работодателя упускать, но и пахать беспрекословно на него не в жилу. Он-то свалит в Чечню, и хер его там достанут, а мы погорим. Прикидываешь, что нас ждет, если к ментам попадем? Хотя откуда тебе знать… Ладно, что стоишь, едем к Степанычу!
По пути успокоившись, Демьян забрал с заднего сиденья кейс, достал оттуда семьсот тысяч рублей, двести протянул Кузнеченко:
– Держи, твоя доля!
Водитель забрал деньги:
– Неплохо за пару часов стоянки в проулке!
– Цени мою щедрость! Окунь, Гусь и Лысый получат по сто штук.
– Ценю, шеф!
Пятьсот тысяч Демьян переложил в целлофановый пакет, закрыл кейс, вернув его на заднее сиденье:
– Смотри за сундуком, там бабки Кожана. И не пытайся вскрыть кейс, не надо!
– А он мне и не нужен. Я свое получил.
– Правильно.
К дому Коробко Демьянов подошел в 15.40. По привычке осмотрелся, прошел через сени в горницу. Подельники смотрели экстренный выпуск новостей, вместе с ними сидел Коробко.
– Что-то интересное показывают? – громко спросил Демьян.
Бандиты повернулись на голос. Окунько отозвался:
– Через каждые полчаса про убийство Ломакова говорят. Одно и то же: убит с помощницей у той на хате, студентом. Хотя его не обозначают.
– Да, крупные дела вы стали проворачивать, ребята, – проговорил Коробко. – Как бы нюх не потеряли. Депутата-то зачем мочканули?
– Выключи «ящик», Гусь! – приказал Гусину Демьянов. Повернулся к хозяину дома: —А ты, Степаныч, о себе думай. Получаешь бабки – и сопи в две дырки.
Старый рецидивист нахмурился:
– Смел ты в речах стал, Демьян. Забываешь, с кем говоришь! Если б не я, то вас с Кожаном на зоне порвали бы. За косяк с мусорами. Али ты и этого не помнишь?
Демьянов подошел к Коробко:
– Извини, Степаныч, все я помню и благодарен тебе. Просто день нервный. Извини.
– Бог простит. На беспредел срываешься, Демьян. Или кто-то вынуждает тебя творить беспредел. А за него спрос строгий, никаким баблом не откупишься.
– Знаю… Ты бы пошел, отдохнул?
– Наотдыхался. Во дворе буду! Как задумаете свалить, кликните. И тихо тут. Окурки с собой заберете, я вам не шнырь – убирать за молодняком.
Коробко прошел во двор. Демьян, как только за стариком закрылась дверь, выложил из пакета деньги:
– Триста тысяч! Каждому по сотке, как и договаривалась.
Реньков, забрав деньги, потянулся:
– Теперь можно и расслабиться.
Демьянов присел за стол:
– Нет, не придется расслабляться!
Бандиты переглянулись.
– И почему, шеф? – спросил Окунько.
– Потому как завтра Ачил новый заказ сбросит. И не шуметь, не возникать! Сам недоволен и завтра Ачилу скажу, что надо. Но на всякий случай всем быть в готовности к новой работе.
– А ведь прав Степаныч, на беспредел срываемся… – начал было Гусин.
Демьянов оборвал молодого подельника:
– Ну, ты еще поскули! Сказал, все понимаю, и с Ачилом серьезный базар буду вести. Завтра. А вам быть трезвыми и на связи. Может сложиться так, что от чеченов отбиваться придется. Скопом они нас не возьмут, а вот по одному, да еще бухих – влегкую… Хотя бы из-за этого быть на стреме.
– Когда назначена встреча? – спросил Окунько.
– Точно не назначена. Ачил придет после обеда. По приезде кавказцы свяжутся со мной.
– Может, нам с тобой поехать? Мало ли что?
– Не надо! У себя на хате они ничего мне не сделают, да и Кузнец рядом, а вот что потом будет, одному богу известно. По-всякому может сложиться.
– Отшивать кавказцев не надо бы, – сказал Реньков. – Но и себя давать унижать нельзя. Тут нужен компромисс.
Окунько усмехнулся:
– И где это ты слов умных набрался, Лысый? Или, вместо того чтобы баб по ночам трахать, книжки читаешь?
– А не пошел бы ты, Окунь?
– Чего?!
Демьянов ударил по столу:
– Кончай базар! Нам еще между собой перегрызться не хватает.