Кровь за кровь
Шрифт:
Может, и впрямь он представлял большую ценность, как памятный подарок, лишь для Завалихина?
Мы согласились с таким выводом весьма неохотно. И я, и Плат в ситуации с бумажником чувствовали какой-то подвох, но где он таится мы даже не могли представить.
– Посмотрю… – угрюмо буркнул красный от злости Маркузик и утащил бумажник в свою электронную келью.
– Дерзай, чучело гороховое, – прошипел ему вслед взвинченный Плат. – Великий экспериментатор…
Я промолчал. Мне хотелось бросить все к чертям собачьим и умчаться со скоростью звука в "Шаловливые ручки". Мы поспали всего ничего, и меня неудержимо клонило ко сну. Но я знал, что если подремлю еще часок, то бессонная
Вопль Маркузика буквально сдернул меня с дивана. Мы с Платом едва не сорвали дверь с петель, одновременно протискиваясь в лабораторию нашего гения. Марк прыгал среди столов и приборов, словно обезумевший дервиш, и кричал что-то совершенно непонятное.
В горячке я схватил его за руки, а Серега, не долго думая, вылил ему на голову графин воды.
– Сволочи! – отфыркиваясь, словно морж, заорал брыкающийся Маркузик. – Вы что, сбрендили!?
– Этот вопрос мы как раз хотели тебе задать, – ответил Плат, отскакивая на безопасное расстояние – чтобы Марк не лягнул его ногой.
– Ну вы, блин, даете… – остывая, сказал Марк. – Еще один такой "вопрос" и этот монстр, – он кивком указал в мою сторону, – оторвет мне руки. Пусти, одноклеточный!
– Вот и надейся на человеческую благодарность. Мы бежали, сломя голову, его спасать, а он нам фигу под нос. – Я кисло ухмыльнулся, все еще не в состоянии сообразить чем был вызван у Маркузика приступ легкого помешательства. – Ты чего ревел словно сирена?
– Вот! – Он с торжествующим видом ткнул пальцем в сторону работающего компьютера. – Чтобы вы без меня делали…
Мы с недоумением уставились на экран монитора.
– Ну и что? – через некоторое время отозвался Плат. – Какая-то цифирь.
– Ага, – кивнул не без злорадного удовлетворения Маркузик. – Попал. Пальцем в небо.
Тундра не огороженная… – Он подошел к сканеру, соединенному пуповиной проводов с компьютером, поднял крышку и продемонстрировал нам бумажник, помещенный в специальные зажимы. – Я немного усовершенствовал этот аппаратик – и факт, как говорится, налицо. Мне пришла в голову мысль исследовать бумажник с применением электронных методов. Я почти год работал над приставкой к сканеру, позволяющей просвечивать объект насквозь. И вот результат… – Марк закрыл крышку сканирующего устройства, что-то подкрутил, и цифры на экране монитора стали четче. – На кожаной пластине, закрытой подкладкой, скорее всего, химическим способом вытравлены цифры и несколько букв латинского алфавита. Думаю, что именно это обстоятельство заставило господина Завалихина обратиться к нам за квалифицированной помощью… – Последнюю фразу Маркузик произнес не без патетики.
– Братцы! – воскликнул я. – Может, Завалихин шпион? А цифры – код, при помощи которого он шлет донесения своим боссам.
– Детективных романов начитался? – скептически ухмыльнулся Плат. – Впрочем, извини.
Я забыл, что у тебя другое хобби…
– И почему ты мой друг? – спросил я со зловещим спокойствием. – Твоя морда так давно просит кирпича, что только моя глубоко упрятанная интеллигентская сущность не позволяет мне раскатать ее в лепешку.
– Эй, петухи! – Маркузик вырос между нами как пограничный столб. – Вы еще, ко всем нашим радостям, подеритесь.
– Если этот великий босс еще раз меня оскорбит, то я за себя не ручаюсь. – Я действительно разозлился. – Может, я и недоразвитый, но не на столько, чтобы меня ставили в тринадцатую позицию
– Прости, Сильвер… – Плат покаянно опустил голову. – Виноват. Меня и впрямь занесло не туда, куда нужно. Нервы, черт бы их побрал…
– Да ладно… чего там… – Мне стало неловко. – Я тоже хорош…
– А цифры эти вовсе не шпионский код. Мне уже приходилось видеть нечто подобное… – Плат задумчиво потер переносицу. – Марк! Сделай распечатку своей находки.
– Нет проблем… – Маркузик включил принтер. – Я все записал на винт. Изображение увеличить?
– Конечно, – ответил Серега, задумчиво наблюдая за манипуляциями Марка.
– И что они означают? – спросил я, когда в моих руках очутился листок распечатки.
– То, что у господина Завалихина есть тайные номерные счета в западных банках.
– Блин! – радостно воскликнул я. – Мы нашли клад! Здорово… – От моего плохого настроения не осталось и следа. – Мужики, есть идея: быстренько снимем деньги со счетов и купим яхту. Всю жизнь мечтал иметь белый капитанский костюм и небольшую быстроходную посудину под парусами. Представляете – голубое море, легкий бриз, на горизонте виднеются острова с кокосовыми пальмами, а на лакированной деревянной палубе яхты загорелые до черноты красавицы… и много шампанского.
– У тебя губа не дура… – осторожно улыбнулся Плат. – Идея, конечно, заманчивая. Однако, имеется одно "но".
– Думаешь, нас замучит совесть? Чудак человек… Да у этого Завалихина, похоже, бабок валом. Не обеднеет. Я почему-то не думаю, что он их заработал своим горбом.
– Не в этом дело…
– Боишься, что он узнает кто его подоил? Ну и хрен с ним. Пока Завалихин раскумекает что почем, мы будем кушать ананасы на Карибах и охотиться на акул. Пусть попробует нас оттуда выковырять. Лично я патриот, но пусть меня родина простит за легкий флирт с дальним зарубежьем. Если честно, то она не очень меня любила, но я, как человек благородный, обязуюсь часть позаимствованных у Завалихина денег перечислить в какойнибудь детский дом. И даже не буду претендовать на пенсию по старости.
– Проблема заключается в том, что мы не знаем за какими банками числятся эти счета.
– Ну, блин, невезуха! – Я выдал и еще кое-что, покруче. – Вот так всегда: поманит госпожа Удача косынкой – и ищи-свищи ветра в поле. Рожденный ползать летать не будет… – От расстройства меня даже пот прошиб. – А может мы этого Завалихина… того?.. – осторожно спросил я. – Прижмем сукиного сына по всем правилам спецопераций – расколется, как миленький. Уж я постараюсь…
– Нет! – резко сказал Плат. – Ни сам не буду этого делать, ни тебе не позволю. Даже если мы сейчас поссоримся и разойдемся навсегда. А если Завалихин даже не подозревает о тайне бумажника? И в его поисках руководствуется совсем иными мотивами? Что тогда?
– Ты прав… – Я сморщил кислую мину. – Не стоит нам бить горшки из-за денег. Вынужден признать, что меня занесло. Извините, ребята. Может, я и стал на войне кровожадным, но не на столько, чтобы пытать невинного человека. Резонно.
– Потому мы отдадим бумажник Завалихину и забудем о нем. Навсегда. И чтобы ни пара с уст! Никому. А полученные от него деньги оприходуем по всей форме.
– Зачем!? – в один голос воскликнули я и Маркузик.
– Не нравится мне эта история. Я ведь потомственный мент и гнильцу чувствую всеми фибрами и жабрами души. Мне неизвестно откуда растут ноги в странных похождениях бумажника, но я почти уверен, что он когда-нибудь всплывет на нашем пути как дерьмо в проруби. Мы должны быть готовы к тому, что официальные органы могут нас потревожить в связи с этим лопатником. А потому в бумагах агентства должно быть все чисто и законно. Чтобы нашу контору не заподозрили черт знает в чем.