Кровавое безумие Восточного фронта. Воспоминания пехотинца и артиллериста Вермахта

Цвайгер А.

В небольшом польском городке под названием Мо-крозек, этого названия мне не забыть никогда, к полудню скопилось множество беженцев на телегах. Люди решили устроить здесь краткий привал; я заметил и несколько автомобилей вермахта. Внезапно началась страшная бомбежка, и несчастный Мокрозек был раз-

JL

ЧГ

рушен до основания. Когда началась бомбардировка, я быстро скрылся в первом попавшемся доме и успел броситься под кухонный стол — в этот момент рядом с домом разорвалась бомба, и часть его обрушилась. Я, кое-как выбравшись из-под груды обломков, стал отряхиваться. Ничего страшного, если не считать пары синяков и ссадин. Рыночная площадь представляла собой адское зрелище — несколько бомб упали прямо в гущу беженцев. Не могу и не хочу описывать это. Мне повезло, я уцелел, уцелели и мои товарищи — хорошо, что мы догадались поставить вездеход чуть в стороне.

Мы, не мешкая отправились дальше, маневрируя между обезумевшими от страха людьми.

К вечеру мы добрались до какого-то имения с закрытыми ставнями. Мы собрались переночевать здесь и, прежде всего, раздобыть хоть какой-то еды. Гауптман Шрайнер распорядился поставить вездеход подальше и хорошенько замаскировать. Как выяснилось позже, решение было весьма своевременным. С черного хода мы пробрались в дом. Быстро была обнаружена кладовая с заготовленными впрок мясом, колбасами, фруктами и даже бутылками с красным вином — было что выставить на стол. Весело запылала на кухне плита, на сковороде заскворчало сало... Мы уселись за сервированный по-праздничному стол отведать роскошный обед и даже зажгли свечи. Пили мало, чтобы не раскисать и оставаться в полной боевой готовности. Неожиданно в ставни загрохотали кулаками, послышалась русская речь. Мы тут же схватили оружие, через заднюю дверь выскочили из дому и бросились к нашему вездеходу. Из предосторожности водитель не стал запускать двигатель — к чему лишний шум? Несколько десятков метров мы толкали его, только потом водитель включил двигатель. Вновь нам удалось благополучно смыться от греха подальше. Силы были явно неравными, так что ввязываться с ними врукопашную смысла не имело.

JL

ПГ

Вег Kqmmandani der Festung Glogau.

O'iiefr. NosbUsch'Heurut II.^G.It.10 Jetzti

КагарГ-тирр» .Bartel» Btl.Kdx«Hptm,Srp»Bbach

I. Febru^r-

SOLDATEN!

Mach Wotheii stbw«ivi«r RUrkzugskUmpttf habe» wir lilcr jul duutichem Botivu voi Clogau wkdtrr Front oath Urten yvnuiniuen. Du Yorleld dvr Pealuug Deutschland tut dii Ivtnd Ubvnaiint. wilt er vcrMulicii, duit Ktm tu zertiLWurmnn

SOLDATEN!

.... . .. .» ... jhjIb

M titter. fraucn mid kiniivi getit. V\ ills! Du Deine

IWiTllf ttvwifl nlihtl Dai tun sti-h' ilnd iihleile! Uberwiadv de» PinreischruUi! Is ytM kcluvn

<li i nirlil nil! <Kt P.uwin'.nitt i-ilt-dlgt v.i:ril.:n Minnie.

Dvr Hauuiyf.i mu drk IVnidcj, to scbnienlitb «г Jttr uns auch Ы, bv>agt и «nig. Wlr tlanden aucti scma tut Musk an! tnlM'lu'IdcUil wild die ll-tltc SchUchl leln, sii-gcn tvlrd del Innvrlul) SUtrMnv. Uj» Si ti rk> j.il liiiimuvd utib lag hu 'i.nj (utile; iuwiuiiutio, >t hrunt die 1 vindk».iblloti iniiuvi bitk'Hyvi wild.

Der Krieg ist kein Redienexempel. Kfugeleien Liber Ver-gctngenes schwachen die Kompfi'jaft. Nvr vorwcrtsgench tetei bedingungsloser Emsatzwille konn den Femd uberwmden,

liiitxtlschitk.sjk iiml M-brnvrzlitli, abm ntcb! lujfflplcnlitbddcnd. geht vt> uw das gauze

Valor land.

Nirhl vln A' nil aut Cbiim und tietun wkd die FeUting DeuUichlund wnflberwlndlli U mtuheii, мт* dura viozlg und altciu

Ut»* Jlitirt AdoU Hitler. Hluter Шш «(«ben W МЛЦопоп glSubigci und witsu tilossvBur Duuitcfter. )u tuinvl ll-uid lit |^1иь«» Yulb uuiiLierwindUch.

Aho: Ruhige Nerven, testes Vertrauen, gezielte I Schiisse und der Feind wird veriiichtet vverden.

: Nickel

Для

остатков когда-то могучих немецких пехотных дивизии бои в Силезии стали последними. И попытка генерал-лейтенанта Никеля подбодрить личный состав вот такими листовками успеха не возымела. На память одну из них я сохранил в своей солдатской книжке

JL

ПГ

Потом вышло так, что нас заставили сдать вездеход, после чего нас сунули в какую-то вновь и наспех сформированную боевую группу в 50 — 60 человек, отставших от своих частей. Возглавил группу гауптман Шрайнер. Новая задача — оборонять усадьбу на главной дороге. Снова пошел снег, и вдобавок мороз крепчал. Между обороняемой нами нашей усадьбой и главной дорогой располагался небольшой, но довольно глубокий овражек. Мы с ужасом наблюдали, как метрах в 150 от нас проехала колонна русских танков и грузовиков. В вышеупомянутой усадьбе поляки дали нам хлеба и растопленного сала прямо с печки. Мы пили тепловатый жир прямо из горшка, организм нуждался в калориях — уж и не помню, когда нас по-настоящему кормили наши начпроды. Разведывательный бронеавтомобиль решил повернуть к нам и тотчас же был обстрелян русскими танками, стоявшими на расположенной выше дороге. Один офицер передал нам приказ сию же минуту отойти к какому-то там мосту, уже подготовленному к подрыву. При свете свечи мы на карте, сверяясь с компасом, установили точное направление. По заснеженным полям в сгущавшихся сумерках мы, пехотинцы, растянутой колонной стали продвигаться к намеченному месту. Слава богу, гауптман Шрайнер точно все указал на карте, и мы после продолжительного марша без труда обнаружили вышеупомянутый мост, где нас уже ожидали саперы. Вскоре этот мост взлетел в воздух.

В последующие дни передвигались мы исключительно на своих двоих, уставали как собаки, и ноги гудели от непрерывной ходьбы. Все кругом были заняты поисками транспорта, чтобы уйти от быстро настигавших русских и не оказаться у них в плену. Наконец в районе городка Фрауштадт¹³ мы добрались до границы рейха. Там отступавшие части собирали и формировали из них новые боевые группы. Я был прикреплен к боевой группе «Смерть

JL

1Г

c,_Klt5(<>rf

Так выглядела наша позиция в Зигерсдорфе (Силезия) в феврале 1945 года. У меня, связиста, в планшете всегда имелась наготове бумага и карандаш

танкам». Командовал ею гауптман Хюнфельд, который назначил меня связным при штабе. Боевая группа с таким многообещающим названием никакими транспортными средствами, равно как и тяжелым противотанковым оружием, не располагала, в ее распоряжении был лишь мотоцикл БМВ с коляской, использовавшийся для разведки. Как связной я частенько садился а коляску и, положив на колени автомат и фаустпатрон, отправлялся на так называемые особые задания, с которых вполне можно было и не вернуться. Однажды мы получили приказ провести дневную разведку, чтобы выяснить местонахождение передовых частей русских. Когда мы проезжали мимо наших позиций, товарищи пожелали нам ни пуха ни пера. Сначала мы, спеша, проехали по открытой местности, постоянно оглядываясь по сторонам. Потом миновали опустевшую деревню, так и не встретив ни одного человека; было необычно тихо, ставни наглухо заколочены. Потом снова одолели несколько километров открытой местности до следующего населенного пункта. А вот там мы буквально напоролись на танковую

колонну русских, которые незамедлительно открыли по нам огонь. Водитель мотоцикла в считаные секунды круто развернул наш БМВ, и мы, мечась из стороны в сторону, только благодаря мастерству водителя и надежному мотоциклу сумели унести ноги. После мы подробно доложили нашему командиру обо всем, описав местонахождение русских передовых танковых частей. Впрочем, нам так и так пришлось продолжить отход.

В большом имении мы обшарили все, даже сено. Наше внимание привлекла огромная куча соломы, и мы полюбопытствовали, что в ней решили от нас упрятать. Там под брезентом стоял маленький белый «фиат», спортивная модель, с красной кожаной обивкой сидений. Удивлению не было предела: в замке зажигания торчал ключ, а стрелка прибора свидетельствовала о том, что бак полон. Быстро вызвали гауптмана Хюнфельда. При виде этого маленького скоростного малолитражного автомобиля он пришел в истинный восторг. «Наконец-то у нас есть боевое транспортное средство! — воскликнул он. И тут же спросил у меня: — Нойенбуш, вы случаем не водите автомобиль?»