Кровавое наследство
Шрифт:
Павел дал своей дочери пощечину. Вероника вскрикнула и отпрянула в сторону.
Я стояла в смятении и не знала, что мне делать.
– Впредь не лезь ни в свое дело Ника, и веди себя так, как подобает достойной девушке.
Ника приложила руку к щеке и стиснула зубы.
– Вероника, я надеюсь, ты все поняла?
Девушка кивнула головой в знак согласия и сказала короткое: «Да».
– Вот и отлично, – проговорил Павел. – А теперь скажи, что ты рада познакомиться с Александрой.
– Я рада познакомиться с тобой… А-ле-к-са-н-д-ра… – ядовито
Мы прошли в столовую и сели за стол. Есть совершенно не хотелось, эта девица испортила мне весь аппетит.
Я уставилась в свою тарелку и просидела так весь завтрак, практически не поднимая глаз.
Павел расспрашивал Веронику про учебу, про то, как ей живется в США, рассказал дочери как дела обстоят в России, что сейчас происходит с экономикой в стране, как скачет доллар и как процветает его компания. В общем, разговор был пресным, словно это и не была его дочь, а какой-то зарубежный деловой партнер по бизнесу. Но Ника, к моему удивлению, оказалась сильным собеседником и ни в чем не уступала Павлу, развивая разговор о политике и различаем политического строя за рубежом.
Вот бы и мне научиться хоть что-то понимать в этих вещах и уметь вести светскую беседу, – подумала я.
Но, тем не менее, ни смотря на то, что эти, по сути, родные люди находили общие темы для разговора, как мне казалось, теплоты между ними не было. Столь мирный разговор, после такой ссоры казался настолько фальшивым и противным, что я с нетерпением ждала окончания завтрака, чтобы покинуть столовую и уйти в свою комнату. Но время как назло длилось медленно.
Я чувствовала на себе настойчивый испытывающий взгляд Вероники, но держала себя в руках и не отвечала на него.
Когда завтрак был окончен, Павел позвал Клавдию, чтобы она убрала со стола, а сам вышел, небрежно бросив на стол газету.
– Клавдия! – радостно воскликнула девушка и кинулась к Клавдии в объятия, словно и не воротила недавно от нее нос. Пожилая женщина от неожиданности чуть не уронила поднос, который был у нее в руках. Расплывшись в радостной улыбке, она обняла девушку и похлопала ее по плечу.
– А я уж думала ты совсем мне не рада, девочка моя… я так переживала! А ты, оказывается, просто устала с дороги и проголодалась!
– Конечно, конечно, Клавдия! Ты ведь знаешь, как я тебя люблю! Ты ведь мне почти как мать! – причитала блондинка.
Затем посмотрев на меня высокомерным взглядом, она произнесла:
– Выйди, пожалуйста, я хочу поговорить с Клавдией.
– Да, конечно, – сказала я и вышла из столовой.
Но за место того, чтобы подняться вверх, в свою комнату, я встала сзади двери и прислушалась.
– Клавдия, что это за девка? – с явно выраженной антипатией спросила Ника.
– Даже и не знаю, как тебе объяснить… – немного замешкалась Клавдия.
– А ты говори как есть! Кто такая, откуда взялась, надолго ли она здесь и какие у нее отношения с моим отцом?
– Это девочка с сиротского приюта…
– Так она еще и бомжиха?! – воскликнула Вероника.
– Бог с тобой, дочка… не надо так выражаться…
– Клавдия, а как мне еще выражаться?! Ну папаня, ну он и выдал! И надолго у нас эта беспризорница?
– Я даже и не знаю… Саша уже здесь как своя… Даже вся прислуга уже воспринимает ее как вторую хозяйку…
– Что?! Я не могу поверить своим ушам!!! Сколько лет этой малявке?!
– Ей шестнадцать…
– Шестнадцать?! Ну он совсем что ли на старости лет сбрендил?! Клавдия, ведь он спит с ней?!
– Ох… Я не знаю… – попыталась уйти от ответа бедная женщина
– Клавдия! – вскричала Ника.
– Я не знаю… – голос женщины был похож на страдальческий зов умирающей.
– Ты все знаешь, Клавдия, ты знаешь! – настаивала девчонка.
– Она спит отдельно от него, у нее собственная комната… – юлила Клавдия.
– Да какая к черту разница, раздельно они спят или нет! А то, что у нее еще в придачу и своя комната здесь есть, это еще хуже! Так трахает он эту малолетку или нет?!
– Ника!
– Я называю вещи своими именами! Клавдия, скажи мне, ведь ты для меня как мать!
– Он спит с ней, – с трудом сказала Клавдия, тяжело вздохнув.
– Вот старый извращенец, – фыркнула Ника, – а девчонка, конечно, хорошо устроилась… из грязи в князи… ну я ей еще покажу… – злобно проговорила она.
– Никочка, да оставь ты ее в покое, пусть живет… девчонка и так уже за всю жизнь натерпелась… Никому она не мешает… тихая, спокойная, вежливая…
– Клавдия, ты еще будешь защищать эту малолетнюю потаскуху?! – возмутилась блондинка. – Я от тебя такого не ожидала! И как это – «никому она не мешает»?! Мне она мешает!!! Мне! Ты понимаешь?!
– Честно, не понимаю, чем она может тебе мешать…
– Да что тут непонятного??? Во-первых – это позор для семьи! Во-вторых, отец осквернил память о моей матери, впустив в этот дом эту беспризорницу! А в третьих, как ты не понимаешь, она хочет прибрать к рукам то, что по праву принадлежит мне и только мне!
– Доченька, ты не права!
– Не называй меня дочерью! – выпалила Ника, и чуть не сшибив меня дверью, выскочила из столовой. Слава Богу, что я успела отскочить к стене, дверь меня не задела, а просто скрыла мое присутствие и я осталась незамеченной. Одним глазом заглянув в столовую, я увидела как Клавдия сидела за столом и плакала. Мне сначала захотелось подойти к ней, обнять ее за плечи и приободрить, но я передумала и поднялась наверх к себе в комнату и закрыла дверь на ключ.
Итак, дочь Павла меня ненавидела… И что? Что она могла мне сделать? Да собственно ничего… из этого дома меня выгнать она не могла… Оскорбить меня словами? Ну и что… как будто ее мнение имело для меня какое-то значение. Я уже давно была «закалённой» на злой язык.
Через некоторое время кто-то постучал в мою комнату. Я подошла к двери.
– Кто там? – спросила я.
– Это Вероника, – услышала я язвительный голос за дверью.
Я открыла.
– Чего тебе? – сухо спросила я.