Кровавое танго
Шрифт:
Глава первая
В зимних сумерках свет от фонарей томно изнежен и рассеивается с таинственным миндальным оттенком. За приоткрытой шторой из окна борделя виднелась безлюдная улица и пара голых безлиственных деревьев гинкго билоба. Проститутка зябко поёжилась в постели, натягивая на себя второе одеяло.
– Холодно… Милый, что ты застыл в этом кресле со своим блокнотом? Не хочешь разве ко мне, погреемся?..
Август – последний месяц зимы. В Аргентине всё наоборот: это ведь Южное полушарие, где «люди ходят на головах», и «лето» здесь в действительности зима. Правда, довольно приятную погоду с плюсом до пятнадцати – двадцати градусов язык
– Выкинь наконец этот блокнот, Алехандро! Я ревную тебя к нему. И закажи мне мартини.
– Пилар, ты спиваешься. Хватит с тебя шампанского. И прекрати со мной кокетничать и вымогать, словно ты жена или любовница. С другими клиентами ты ведёшь себя также нахально?
– Конечно нет. Ты же русский. Щедрый, добрый…
Соблазнительно улыбаясь и чуть прикусив нижнюю свою губу белоснежными зубками, несмотря на мерзкую сыроватую стынь в комнате, Пилар выбралась из-под одеял и босыми ногами на цыпочках по-кошачьи подкралась к креслу. Бесцеремонно устроилась у меня на коленях, обхватила мою шею обнажёнными руками и, пленительно изогнувшись, выставила напоказ высокую пышную грудь, еле прикрытую кружевным лиловым корсетом. Чудо, как хороша! Грациозна как горная пума, одна из красивейших проституток порта Добрых Ветров. Давно пользуюсь её услугами, мы даже подружились, но каждый раз заново восхищаюсь гибкости и роскоши её тела.
– Прекрасно знаешь, что я швед, моя фамилия Лундберг. Карамба! Куда ты швырнула мой блокнот?
– Ну да, да… Подданный шведского королевства Александр Алексеевич Лундберг. Сын расстрелянного красными полковника-белогвардейца. В районе Ла Бока ваше имя у всех на слуху, – Пилар жарким дыханием уже обжигала мне торс, расстёгивая рубашку всё ниже и ниже. Куртизанка была мастерицей в своём деле: завести и взбесить – это у неё отлично получалось.
– Пилар, в постели, как и в танго, женщина для меня – ведомая, не забывайся.
– Но и в то и в другое играют вдвоём, сеньор Алехандро…
Она не успела договорить, потому что я поднял её и со всей силы закинул обратно в кровать.
Мягко приземлившись на гору пуховиков, Пилар звонко захохотала, густые чёрные кудри разметались по подушке, а на лебединой шее тоненькая золотая цепочка с маленьким крестиком, мой подарок, сбилась набок. Пришлось «строго» наказывать за нетерпеливость и дерзость, а потом угощать её мартини.
– Это я спиваюсь? Кто бы говорил! – по-прежнему продолжая посмеиваться, синеокая кошечка ласкалась о меня шелковистой кожей всего своего восхитительного тела, освобожденного от корсета, который валялся теперь где-то на полу, вместе с моей одеждой, и прижималась она вовсе не от холода: мы действительно быстро согрелись от любовных утех и спиртного. Я пил абсент.
– Ты права. Спиваюсь, – на самом деле мне не помогал даже абсент. Прохлаждаться в латиноамериканских борделях, развлекаться со шлюхами и хлестать пино-нуар с бюргерами иммигрантами и амбассадорами стран нацистской Оси в то время, когда соотечественники, настоящие русские, захлёбываются в собственной крови и топят в ней же фашистскую мразь под Сталинградом и на Прохоровском поле, становилось всё труднее с каждым днём, а я сам себе казался всё противнее.
Отставил стакан с зелёным пойлом в сторону и приобнял всё ещё блаженствующую после кульминации страсти куртизанку.
– Э, кто кому должен платить, скажи на милость? – поцеловал её в розовую щёчку, и ещё – в упругий непослушный завиток кудряшки над изгибом атласной брови, спрятавший ненадолго милую маленькую звёздочку-родинку на левом виске.
– Алехандро, видишь ли – нам нельзя влюбляться в клиентов. Да я ни на что и не претендую. Но ты мне нравишься, и я бессильна это скрывать! Просто хочу, чтобы ты это помнил всегда.
– Я помню.
– Эти приятные слова я говорю не потому, что ты всегда мне платишь двойную цену. Я говорю совершенно искренне, клянусь Мадонной!.. Да тебе, наверное, это всё равно.
– Мне не всё равно. Но по поводу цены – раз уж ты сама затеяла об этом: Пилар, мне нужна твоя помощь.
– Тебе опять необходимы какие-то сведения?
– Да, ищу одного человека. Обещал заключить выгодный контракт, но вдруг исчез. Обидно, что срывается сделка. Он сказал, что родом из провинции Сальта, а бизнес его в Кампо Дуран, это надо полагать и твои родные места, не так ли? А зовут его Мигель Гонсалес.
– Но я никогда не слышала о промышленнике или вообще о крупном дельце с таким именем. Хотя там все знают всех.
– Вот именно. А этот точно дружен был с сеньором Паскуалем Ортега. Мигель его упоминал в беседе со мной. Ты же служила у Ортеги горничной?
Миловидное лицо Пилар помрачнело.
– Я не люблю этого касаться и что-либо вспоминать из моего прошлого, связанное с сеньором Ортегой. Ты представить не можешь, как это невыносимо тяжело, Алехандро, не мучай меня!
– Мне жаль, Пилар, просто больше не к кому обратиться. И ты ошибаешься: история твоей жизни глубоко тронула мою душу. Я не забыл сколько горя и отчаяния было в твоём голосе, когда однажды ты призналась, что Ортега изнасиловал тебя: на тот момент тебе и пятнадцати лет ещё не исполнилось. Он долгое время принуждал сожительствовать с ним, пользуясь своей властью и твоей беззащитностью. Ты обмолвилась ещё что потеряла ребёнка… Потом сбежала и вот теперь ты проститутка в борделе Буэнос-Айреса. Я совсем не хотел, чтобы моя крошка Пилар вновь переживала кошмарные воспоминания. Но получить информацию об этом типе чрезвычайно важно для одного дела.
– Никогда у Ортеги не бывал твой Гонсалес, я не видела его в Ла-Линда.
– Возможно, он назвался мне вымышленным именем. Постарайся узнать его по словесным описаниям: высокий, худощавый, белёсый с залысиной спереди, впалые щёки, острый нос, на вид сейчас лет сорок. Явный европеец. Ходит в очках или пенсне.
– Не было такого в поместье Паскуаля.
– Пилар, ну ты даже не пытаешься вспомнить!
– Хватит, Алехандро. Возьми назад все свои деньги и уходи. Да, я проститутка, но я сама выбираю: когда и с кем. Мне неинтересна и омерзительна эта тема. И напоследок советую тебе не связываться с Ортегой и его друзьями: это страшные люди. Пресвятая дева, о чём я – они же абсолютные нелюди. Даже если тебе кажется очень выгодной эта сделка, держись от них подальше. Ваш нефтяной консорциум не обеднеет от потери одного закупщика.
– Ну хорошо, Пилар. А если я тебе скажу, что проблема вовсе не в сделке и это не связано с нефтяной корпорацией, в которой я служу? Если вопрос касается лично меня?.. Он перешёл мне дорогу. И я хочу призвать к ответу этого Гонсалеса, а заодно и мерзавца Ортегу, и всю их преступную банду?
– Тебе жить надоело? Не вздумай. У Ортеги связи в правительстве, на самом верху, тем более сейчас – после переворота, когда к власти пришли военные. Он всегда выйдет сухим из воды. По закону ничего не получится, а самосуд захочешь устроить – так у него повсюду свои агенты и головорезы.