Кровавые сны
Шрифт:
— Я не могу контролировать их.
— О, конечно, ты можешь. Ты всегда могла.
— Бред.
— Перефразирую то, что ты сказала Марку: конечно же, отличное, громкое слово «бред» все наладит.
— Я не рассказывала тебе того, о чем говорила с Марком.
— Мммм. Это сейчас не важно. Просто напомни себе, что действительно можешь держать все под контролем. Позже, когда подумаешь об этом, когда это будет действительно важно. Не забывай.
— Что произойдет позже?
— Тебе необходимое будет знать кое-что.
—
— Все в порядке Дани. Некоторые вещи должны идти своим чередом. Мы обе знаем, это — одна из таких вещей, верно? Мы обе знаем, что именно поэтому ты вернулась домой.
Только сейчас, беспокойство зашевелилось в Дани — холодное и глубокое.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Конечно, ты знаешь.
— Нет, не знаю.
— Я не была в твоем видении. С самого начала меня не было там. До того, как ты рассказала хоть кому-то. До того, как приехала сюда. До того, как ты сделала хоть что-то, чтобы воздействовать на увиденное. Я должна была быть там с тобой, но меня там не было.
— И что? Я знала, что эта вещь одна из тех, которые могут измениться.
— Нет, Дани. Это одна из вещей, которые — как ты знала — не изменятся. Поэтому ты так замкнулась в себе. Поэтому держала Марка на расстоянии, не подпускала его настолько близко, насколько он хотел. И именно поэтому ты закрывалась от меня.
— Я никогда…
— Дани. Единственный раз, когда ты открылась для меня — во время прогулки во сне. Но ни разу до этого. Ни после этого. Потому что ты боялась. Потому что ты думала — наступит момент, когда ты сможешь все поменять. Сможешь изменить именно это. Если будешь достаточно сильной. Достаточно быстрой. Если приложишь достаточно усилий. Но это так не работает, ты и сама знаешь.
— Пэрис…
— Так сказала Миранда: не важно, что мы видим или что нам снится, у вселенной свой план. Все это было частью плана.
— Я никогда не смирюсь с этим, — прошептала Дани.
— Боюсь, у тебя просто-напросто нет выбора, сестренка. Кроме того, ты уже приняла это. Мы обе это сделали. Поэтому нам не надо было говорить на эту тему в течение всех этих недель, когда ты позволяла мне плакать на своем плече, и сама плакала о неудачной концовке моего замужества. Мы обе знали, что не только этот исход мы оплакиваем.
— Пэрис…
— Я рада, что ты вернулась сюда после моего развода. Я уже говорила тебе, как много для меня значит твой приезд?
— Тебе ничего не надо было говорить. Я это и так знала.
— Мы всегда все знаем, не так ли? Это самая лучшая часть близнецов. Нам не нужно озвучивать все эти вещи.
— Но есть вещи, о которых мы должны говорить. Пэрис…
— Послушай, то, что Ширли Орлидж сказала Холлис — правда: он обманывает тебя. Смотри сквозь обман, Дани. Ты знаешь правду — она там, в твоем сне. Просто доберись до сути.
— Я не могу сделать это одна.
— Ты не будешь одна. Близнецы никогда
— Пэрис, вернись!
— Все хорошо, — ее голос был тихим и постепенно исчезал. — У меня есть кое-что для тебя — то, что ты можешь использовать. Я думаю, в любом случае предполагалось, что это будет твоим. Приходи навестить меня до того как уедешь, хорошо?
Дани старалась прислушиваться изо всех сил, но больше не могла услышать сестру.
И наступила тьма.
Воскресенье, 12 октября.
Дани очень долго не хотела открывать глаза, даже после того как поняла — она в сознании и уже не спит. Часть нее желала спрятаться, вернуться назад во тьму и искать Пэрис.
Но более сильная половина знала — есть только один путь назад во тьму и надеялась, что все-таки это был не он.
Дани открыла глаза. «Больничная палата», — подумала она. Тусклый свет и тишина, рядом тихо пищит оборудование. В палате не было чувство времени, поняла Дани, а был лишь порядок и обыденность, и ночи и дни выглядели здесь всегда одинаково. Ее собственные внутренние часы говорили — сейчас, по меньшей мере, позднее утро воскресенья.
И это означало, что она долго пролежала без сознания. Дани почувствовала легкое изумление и удивление — что же доктора сделали с ней.
Где-то в здании, возможно, заполнялись бланки пациентов.
Она отвлеклась от этой мысли, поняв, что в дальнем углу палаты стоит темная фигура. Но Дани очень хорошо ощущала эту фигуру, так, будто человек стоял куда ближе.
— Дани…
Она повернула голову, чтобы посмотреть на Марка, который стоял рядом с кроватью и держал ее за руку. Он, казалось, почувствовал невероятное облегчение и выглядел очень изнуренным, даже больше чем вчера.
Мы платим подобную цену.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
Недолго подумав, Дани кивнула:
— Хорошо. Я хорошо себя чувствую. — На самом деле даже более того. Она чувствовала себя сильной. Сильней, чем когда-либо, и это чувство было абсолютно незнакомо ей. Это были не мускулы, это была…
Сила.
— Дани…кое-что случилось.
— Я знаю. Пэрис, — Дани кивнула вновь.
Он не выглядел удивленным из-за ее знания, но все-таки рассказал детали.
— Она не мертва. По крайней мере… Доктора говорят, это — кома. Они не могут ничего объяснить. Как впрочем, и произошедшее с тобой. — Марк покачал головой. — Они говорят, у Пэрис наблюдается некоторая активность мозга, и пока это продолжается — существует надежда.