Кровавыи? дневник Андрея Матвеева
Шрифт:
– Матвеев Андрей талантлив, но он довольно хитёр и изворотлив. Я видел такие примеры раньше, и, если с ним не проделать должную работу, он направит свой талант в тёмную сторону.
– Пусть сторону выбирает он сам, – сказала Юлия и бросила остаток сигареты в вазу с цветами.
Настроение было паршивое, Буба пропал, учитель тут со своей любовью лезет, отходить от мести после двух побед просто недопустимо. Андрей не находил себе места. Он отдирал остаток лиловых обоев в комнате – год назад, когда жил последний отчим, они затеяли ремонт в его комнате,
Дверь в комнату открылась. Подойдя к мальчику, Юлия с легкой улыбкой потрепала волосы сыну.
– Мама? Ну как? Я где-то нагрубил? – Андрей подготовил ангельские глазки.
– Ты хитрый и изворотливый ребёнок, ложись спать, меня не жди, буду очень поздно.
«Я хитрый и изворотливый? Но это же совсем не правда!» – думал мальчик, откуда мама это взяла…
Ответа он так и не узнает – мать домой не придёт.
Шли годы. К мальчику переехала жить бабушка, Андрей возмужал, занимался боксом и баскетболом, больше в школе его никто не обижал. Он часто подходил к учителю с вопросом о маме, но тот отвечал сухо на все вопросы и старался уклоняться от любых контактов, а через пару недель его перевели в другую школу.
Егор впал в страшную депрессию.
Стасику пришлось поменять школу. Буба пропал и никак не давал покоя, подойти и узнать всё про него напрямую Андрей не мог, лишние подозрения наводить опасно, а думал он о нём больше, чем о покинувшей матери.
В то время среди одноклассников гуляли кассеты «VHS» с фильмами про бандитов и беспредел американской полиции. Андрею очень нравилось, как ловко плохие парни обставляют мир. Собирая свой будущий образ, юноша нахватался много интересного: оказывается, надо скрывать свои отпечатки пальцев и менять личность. Помечая себе в тетрадь на будущее, Андрей запоминал: когда задумываешь дела, где нельзя оставлять следов, надо быть аккуратным. С каждым днём его всё больше злила ситуация, что он не может разобраться с последним врагом, он всем сердцем ненавидел Бубу и решил, что, найдя его обязательно убьёт.
Андрею от мамы досталась кошачья грация и харизма, он с уверенно ими пользовался. В один из дней, после очередных школьных соревнований по баскетболу, он познакомился с девушкой, которая училась в 7 «Б» четыре года назад. Они много смеялись, вспоминая забавную историю со Стасиком, и как бы между прочим он спросил:
– Не помню, как зовут его друга, который так активно за ним бежал в туалет и кричал «помогите!», смешной такой был, – Андрей улыбался, смотря девочке в глаза.
– Буба, – улыбка пропала с лица девочки.
– Точно, но куда он пропал? Я его не видел уже много лет.
– У него очень печальная история с родителями, его забрали в детский дом и перевели в другую школу, – с грустью продолжала девочка. – В шестнадцатую, он, говорят, плохо учится, но помогает своим родителям, они у него наркоманы.
Андрей загорелся: пусть это и на другом конце города, но он сразу же помчался туда разыскивать своего старого обидчика, выдумывая план мести. Он чётко и твёрдо решил его убить, но как, пока не знал.
Одиннадцатый класс был только с буквой «А», и шестой урок был последним, к окончанию
Посвистывая, пьяненький выпускник шёл отнюдь не в сторону детского дома – путь его вёл в местный «Детройт», район самый неблагополучный в городе, сборище винтовых наркоманов и бомжей. Пройдя несколько домов, он, закурив сигарету, шмыгнул в подъезд одноэтажного дома. В подъезде, как понял Андрей, было две квартиры, слева и справа, окна с левой стороны были наглухо забиты, значит, Буба пошёл в противоположную сторону. Выждав два часа, Андрей увидел в окне своего врага и понял, надо убить его здесь.
На пятый час слежки Буба, что-то громко выкрикивая своим родственникам, выбежал из дома. Андрей проследил весь его путь до детского дома, аккуратно записывая все передвижения врага. Было очень любопытно: кто живёт в таком доме? Но и зайти туда – значит открыть лицо, показаться было очень рискованно. Оставив обидчика, Андрей размышлял несколько минут, и любопытство, хоть и связанное с большим риском, всё-таки взяло верх, и юноша решил зайти во вражеский отчий дом: надо спланировать убийство, лучше всё осмотреть. Дверь была открыта, вонь стояла ужасная, Андрей решил закурить, чтобы хоть как-то перекрыть смрад, ударивший в лицо.
– Ты принёс? – послышалось из дальней комнаты.
– Я пустой, – ответил мальчик, сильно волнуясь, и стал осматривать квартиру.
Потеряв всякий интерес к гостю, хозяин уткнулся в стену и больше вопросов не задавал.
Квартира состояла из четырёх больших комнат. Шприцев было больше сотни в каждой. Хозяину было наплевать, кто шастает по его квартире. На кухне стояли баллоны с газом, к ним была подключена газовая плитка, выкипая, варилась какая-то каша, отдаленно напоминая перловку, по скромным расчётам, варилась она больше часа. Единственным удобством квартиры служили матрасы в комнате, где хозяин с удовольствием рассматривал стену, держа сигарету в зубах.
Четырнадцать дней ходил Андрей за Бубой, записывая каждый день, знакомясь с местной фауной «Детройта». Людей он интересовал мало, наркотиков и денег не было, одет как оборванец, философские беседы велись крайне редко. Он запомнил двух людей, один из которых постоянно твердил, что у него «всё под контролем», и о том, почему они каждый день должны приходить с новой порцией дури для себя и хозяина квартиры: «Ведь умрёт, знаю. Я видел, как ты умирала. Ему не смогли помочь врачи, которые выдернули тебя из ада. Ты выжила, а он умрёт. Помню твои глаза, как ты подсмотрела, что он одной рукой держит себя за пульс после инъекции. Не бойся. Давай быстренько ширнёмся и пойдём, у меня всё под контролем, но я уже не могу». В целом за день туда приходило несколько десятков разных людей, а хозяина интересовало одно: «Ты принёс?»