Кровавый бизнес
Шрифт:
– Любовь Борисовна, вам известно о том, что за дачу ложных показаний есть уголовное наказание?
– Мне это не к чему знать. Я говорю вам чистую правду.
– И то, что вы совершенно одна на белом свете тоже правда?
– Да, я вам об этом уже сказала.
– А Моряков Вячеслав Иванович вам случайно не знаком?
– Какой Моряков?
– А у него еще кличка «Краб».
– Первый раз слышу.
– А вы посмотрите сюда, вдруг узнаете? Крутов показал Любе фотографию из кафе.
– Ну что скажите?
– Ничего. Прилип какой-то мужик в кафе,
Но Вера по поведению и лицу Любы определила, что она узнала «Краба», так как в глазах у неё появился испуг. Вере нравилось, как Михаил проводил допрос её сестры. Она решила пока не вмешиваться и послушать, что будет дальше.
– А вот он вас узнал. Как вы думаете, почему вы здесь?
– Понятия не имею.
– Да потому, что Моряков нам дал ваши координаты и сообщил, что вы сделали ему заказ на убийство этого самого чиновника из Правительства Москвы Елисеева и оплатили эту работу. Правда, вы не все оплатили «Крабу», вот он и обиделся на вас и сдал вас нам.
– Вот гад паршивый! Сам у меня про него все расспрашивал, а теперь я виновата!
– А что он у вас расспрашивал?
– Где живет, какая у него охрана, где чаще всего бывает, кто его любовница в последнее время, много ли денег у него с собой бывает и прочие мелочи.
– А он сказал вам, зачем ему эти данные?
– Нет. Он сказал, что просто хочет с ним «поквитаться» за прошлое. «Краб» что-то говорил о том, что лет пять или семь тому назад они корешами были. Общий бизнес имели, а потом «Краба» кто-то ментам сдал, и он ушел на зону. А когда освободился, примерно месяц назад, узнал, что Елисеев большим человеком стал, а деньги «Крабу» отдавать не хочет.
– А вы знали, какой бизнес был у Елисеева?
– Нет, я этим не интересовалась, но слышала несколько раз о том, что он и его партнеры какой-то товар за границу переправляли контрабандой. Платили за этот товар бешенные деньги. «Главное»– говорил Елисеев в трубку, «чтобы товар не испортился в дороге и был готов к применению». Вот. Больше ничего не знаю.
– Молодец. Пока вы свободны. Вот подпишите протокол и подписку о невыезде. Прошу город не покидать и быть всегда на связи. Вы нам еще понадобитесь.
– Я свободна и могу уходить?
– Да, конечно.
Люба встала и направилась к двери. Только она взялась за ручку двери, как Крутов сказал
– А вы не хотите поговорить со своей родной сестрой Верой?
Лицо Любы побелело. Она отшатнулась от двери и громко крикнула
– Какая она мне сестра? Это просто «тварь», которая отказалась меня после смерти родителей содержать и выгнала на улицу!
– А сколько вам тогда было лет?
– Мне? Двадцать один почти.
– Тогда почему Вера должна была вас содержать? Вы же взрослая уже были.
– Должна и все!
Люба громко хлопнула дверью и выскочила из допросной, забыв на столе пропуск. Крутов взял пропуск и вышел из допросной. В это время в коридоре появилась и Вера.
– Давайте пропуск. Я его отдам Любе сама. Заодно и в глаза посмотрю. Я ведь ей почти три года регулярно, несмотря на то, что
Вера направилась к кабинке дежурного, где стояла Люба и упорно искала пропуск.
– Вот возьми свой пропуск, сестра.
Люба вскинула голову и увидела Веру в форме с погонами и такую красивую, что у неё от злости, аж скулы свело. Резко вырвала пропуск, отдала дежурному и выскочила на улицу. Вера подошла к окну посмотреть, что станет Люба делать дальше.
Люба стояла на крыльце здания и не знала, в какую сторону ей пойти. Плечи её опустились. Она сникла, голова упала на грудь. Одета Люба была в дорогую, но аляпистую одежду. При её возрасте в тридцать один год, она выглядела намного старше. Вера наблюдала, как Люба медленно двинулась по улице. Походка у неё была тяжелая, как буд-то по гире на ногах висело. Вере стало очень жалко свою сестру. Она повернулась и пошла к себе в кабинет. Не успела она пройти к столу, как в кабинет сначала постучал, а потом сразу зашел Крутов. Он заметил, что Вера Борисовна очень расстроена поведением сестры.
– Не переживайте. Все проходит, пройдет и это. А вы действительно полная противоположность.
Тут он заметил, что Вера Борисовна плачет. Он подошел к ней. Обнял её за плечи и нежно стал гладить по голове. От этого Вера разрыдалась еще больше.
– Поплачь, поплачь. Тебе станет легче. Я ведь знаю, что она все это сказала от злобы и зависти. Не надо на неё обижаться. Её и так Бог обидел – ума не дал. Ты ведь старшая. Ты умнее, мудрее и, главное, добрее. Это и есть твое оружие против таких, как твоя сестра.
– Спасибо тебе, Миша. Как ты думаешь, её привлекут в качестве подсудимой в этом деле? Ведь она давала наводку на Елисеева.
– Я сделаю все, чтобы она пошла просто свидетелем по делу. Ты сама понимаешь, что привлечение её к делу в качестве подозреваемой в заказном убийстве, сразу поставит крест на твоей карьере.
– Да, я это понимаю, поэтому и ходила к генералу с рапортом. Мне до выслуге лет осталось всего ничего. Хочу уйти на пенсию с открытой душой и сердцем. Мне еще дочь растить. Она в лицее в седьмом классе учится на отлично. А я ничего, кроме как заниматься розыском, следствием, не умею.
– А ты что, после смерти мужа так и не выходила замуж?
– Нет. У меня даже отношений ни с кем так и не было и нет. Все свое время посвящаю работе.
– Ты ведь в Москве живешь! А в театры или на выставки ходишь?
– Нет. Мне просто не с кем туда ходить. Да и надеть, честно говоря, кроме кителя, у меня нечего. Все мои накопления ушли на мебель и технику в квартиру. А новых денег я еще не заработала.
– Не переживай. У тебя все получится. Я буду рядом и всегда тебя поддержу. Я ведь тоже холостой. Женат никогда не был. Как говорят мои друзья: «Я женат на своей работе».