Кровавый целитель. Том 4: Late game - Часть 1

Тэл Александр

— Это Инви, разбойница нашей группы, — представила её Катрина.

Инви вместо ответа с улыбкой поклонилась.

— Ничего не понимаю. Вас разве не трое?

— Эта мадмуазель так много времени проводит в невидимости, что я иногда забываю, что она существует, — ответила Ауриэтта. — Один раз ушла в невидимость, потеряла волосы и облысела.

— Не говори ерунды! И вообще, мои волосы не лупят меня по спине каждый раз, когда я решу прыгнуть или напасть, — парировала Инви.

Это было правдой. Многие девушки действительно укорачивали волосы, чтобы избежать проблем в сражении, и изменившаяся причёска Катрины была прямым доказательством.

—

На будущее, если решишь прятаться, старайся ступать так, чтобы твоих следов не было видно, — Вилл решил дать непрошенный совет не из чувства превосходства, а из-за искреннего беспокойства. Сегодня её нашёл он, завтра — внимательный «Невозвращенец». — Если хочешь, я тебя познакомлю с одним разбойником, который прячется так, что ваша «Совершенная невидимость» курит в сторонке.

Мелькнуло опасение, что девушка воспримет совет и предложение и штыки, но она улыбнулась и склонила в благодарности голову.

— С радостью. Спасибо. Да, кстати, — Инви серьёзно посмотрела на Маму. — Я пыталась проследить за Грибоголовым, но он куда-то ушёл через портал. Увы, здесь мои полномочия всё.

— Ну и чёрт с ним. У нас вон, есть сладенький десерт, — Мама снова потрясла Айронмэнчиком, который давно бросил попытки вырваться и покорно принял судьбу. — Если все готовы, то можем выйти прямо сейчас.

— Вилл? — спросила Катрина.

Вилл подавил внутренний голос, который умолял воспользоваться последним шансом отказаться.

— У меня всё с собой. Зелья, еда, другие расходники. Я готов.

Мория как в воду глядела.

(1) Мета — определённый набор стратегий/героев/умений/предметов, популярных (из-за эффективности или доступности) на данный момент игры.

Глава 5

— Унджаст! Помоги мне!

Унджаст лениво повернул голову.

— Вот ещё. Я предупреждал, что их агрить не надо. Сам виноват.

Бехх рычал и пытался спихнуть с себя повисшего человека. Вернее, человеком он был лет так сто назад, а то и больше. Сейчас это было прогнившее насквозь существо, которое ржавым крюком вцепилось Бехху в спину. Несмотря на массивные тяжёлые доспехи, которые носили все воины света, ржавый крюк, наплевав на всю логику и здравый смысл, пробил металл. Из-за этого сгнивший человек напоминал бумажку, которую прилепили на спину, — сколько не вертись, достать всё равно не можешь, а сама она не отлипнет.

— Круг праведного очищения! Лезвие милосердия!

Рубинового цвета клинок загорался белоснежным светом и каждый раз угасал. Для того, чтобы атаковать цель, нужно взять её в системный прицел и держать в пределах угла таргетирования. Сейчас оба условия нарушены. Гниющий человек, сам того не подозревая, использовал ловкий трюк, позволяющий бить со спины и при этом сделать так, чтобы тебя не били в ответ.

— Унджаст! Пожалуйста!

— Эх, ладно…

Унджаст поднялся на ноги и вложил в левую руку волшебный посох.

— Не крутись.

Бехх перестал раскручиваться на манер юлы и повернулся спиной, на которой продолжал висеть моб шестьдесят третьего уровня. Секунда — и на нём появился системный прицел.

— Электрические искры!

Правая рука заискрила. Сотканное из незримых потоков магической энергии заклинание сорвалось с пальцев и на манер сотни ножей вонзилось в гниющую плоть моба. Тот зарычал, а после обессиленно пал на влажную землю. Мёртв. Хватило одного заклинания.

— Что надо сказать? — намекающе спросил Унджаст.

— Сказать «пошёл ты», — огрызнулся Бехх и за несколько пинков скинул труп вниз.

— Вот так и поступлю в следующий раз, — парировал Унджаст и присел обратно.

Остров стенаний. Если в игре и существовало место, которое идеально подходит под определение «Мёртвая зона», то это оно. На острове нет ничего — ни квестов, ни ресурсов, ни полезных мобов для фарма. Лишь Пыточная темница, ставшая идеальным местом для заточения пленных девушек.

Унджаст не знал, кто первым обнаружил этот остров, но соваться сюда не рисковали как обычные игроки, так и решившие поиграть в благородных спасателей идиоты. Из-за удалённости не имело значения сколько игроков сюда прибудет — сто, двести или тысяча. На подступах к темнице легко перебить всех, на манер спартанцев из одноимённого фильма. Впрочем, работу легко может забрать «Гниющий осьминог», мировой босс сотого уровня. Обычно он спит на дне, но у него есть «график», по которому он рассекает поверхность. Горе тем, кто отважится переплыть водную гладь на хиленькой лодочке.

Бехх грубо выругался, вытащил из спины крюк и выбросил его далеко в воду. Истинными обитателями Острова стенаний были два вида зомби — пленники, которых насильно привезли сюда для пыток, и истязатели, которые эти пытки совершали. В свой упадок место пришло во время наплыва «Осквернённых», мобов на языке местных жителей. Истинных причин трагедии никто не знает, но ходят молвы, что это место настольно прогнило, что «Осквернённые» съели его словно саранча. Они сделали исключение и выбрали своими сосудами людей — тех, чьи души давно сломлены из-за пыток, и тех, чьи души из-за них же давно сгнили.

Унджаст посмотрел влево. Возродившиеся зомби, один пленник, а второй истязатель, вцепились друг в друга гнилыми руками. Побеждал пока надсмотрщик — правой рукой он держал пыточное орудие, которое вонзил пленнику в глаз. Эти мобы постоянно враждовали друг с другом. Интересно, а их души, игроков, которые стали «Невозвращенцами», прогнили настолько же? Или всё ещё хуже?

Другой косой взгляд, уже в сторону Бехха. Сидит, как ни в чём не бывало. Почёсывает уродливую бородку, напоминающую несколько клоков волос. В самом начале пути он выбрал класс «воина света», или же паладин, если проводить аналогии с другими играми. Паладинов всегда считали символом благородства. Бехх, густые волосы которого скрыл шлем, благородным не был. Спокойно ли он спал сегодня? Наверное. Системный сон способен закрыть глаза на любые грехи и подарить сон младенца даже тому, кто воспользовался девушкой, выдавшей разрешение на близость за десять минут до смерти от голода. Несмотря на прошедшие сутки, её крики до сих пор стояли в ушах.

Унджаст горько усмехнулся. Мысли о том, что он, отказавшись от возможности порезвиться за компанию, якобы поступил благородно, смешны. Размышлять в таком ключе — чувствовать гордость за то, что измазался в меньшей бочке с дерьмом, чем остальные. Он — такой же «Невозвращенец», как и все. Вот, что имеет значение.

— Унджаст, всё в норме? — спросил Бехх.

— Ага, — кивнул Унджаст.

Нихрена всё не в норме. Хотелось ответить именно так. С другой стороны, жалобы ничего не изменят. Они не смогут отменить подставу от человека, которого ты искренне считал другом. Они не смогут отменить четыре несправедливо проведённых в тюрьме года. Они не смогут отменить то, что жизнь в реале стала пыткой — в статусе отброса, с которым никто не хочет иметь дела из-за тёмного прошлого.