Кровавый дракон
Шрифт:
Куберт в сердцах треснул кулаком по карте. Почему молчат маршалы? Что они там задумывают с королём? Могли бы и поставить его в известность. Генерал сердито застегнул форменный китель и направился к магам.
Мастер Мернаэль на вопрос Куберта только руками развёл.
— Тирогис уже который день молчит. Мои маги не могут установить сеанс ни с кем в Академии. Сам не понимаю, что происходит. Хоть бы сокола прислали… ах да, соколов ведь больше нет.
Чрезвычайно раздражённый Куберт вернулся в штабной фургон и снова принялся измерять расстояние между отступающей армией Ситгара и наседающими тилисцами. Ещё день,
Западная армия, сократившаяся почти вдвое от первоначальной численности, медленно двигалась к столице. После памятной ночной атаки её продвижение сковывали сотни раненых, бросить которых на верную гибель Куберт не мог. Оставалось одно — принять бой, но на условиях, выгодных Ситгару. Генерал выбрал место для будущего сражения — Флашские холмы. С одной стороны от них непроходимые болота, с другой — древние леса. В этом месте планировали построить замок, но из-за отравленного воздуха с болот так этого и не сделали. Укрепившись во Флашских холмах, ситгарская армия хотя бы будет застрахована от обхода и удара с флангов. И генерал принялся просчитывать возможные варианты развития будущей битвы. Он пригласил мастера Мернаэля, и вдвоём они определили расстановку войск и очерёдность действий. Но в своих планах генерал и мастер-маг не могли учесть одного — что к командирам гномских хирдов прилетит ворон с посланием от короля Таннила. А ведь они отводили гномским огневикам место в центре обороны.
* * *
Когда армия достига Флашских холмов и объявили о предстоящей битве, Дилль поспешил найти Илонну. Теперь она ехала вместе с боевыми клириками, которые косились на вампиршу, но никаких враждебных действий не предпринимали, ведь к ним определил её сам архиепископ. Врачеватели, которые валились с ног от усталости, совсем перестали восстанавливать Илонну, она по-прежнему сильно хромала, а потому в предстоящей битве участия не должна была принимать. И это очень злило вампиршу.
Когда Дилль её увидел, Илонна пыталась порубить на куски ни в чём не повинный куст рябины. Во время очередного финта меч вылетел из её руки, и до Дилля донеслись такие ругательства, которые не часто услышишь и от матёрого пехотинца.
—… тилисцы! — в ярости воскликнула Илонна, поднимая меч. — Как только заживут руки, всех вырежу!
Дилль ни на секунду не усомнился, что именно так вампирша и поступит.
— Я тебе помогу, — сказал он.
— Поможешь удержать меч? — рявкнула взбешённая Илонна.
— Нет, — спокойно сказал Дилль, — я помогу тебе уничтожать этих уродов.
Вампирша немного успокоилась, хотя в её зелёных глазах ещё плескалась ярость. Буквально швырнув меч в ножны, Илонна с горечью сказала:
— Пальцы не держат. Толку от такого воина.
— Ты поправишься, и твои руки окрепнут, — Дилль нахмурился. — Я поговорил с Эрстаном. Дело серьёзное — у тилисцев более чем тройной перевес. Так что даже хорошо, что ты не будешь находиться на поле боя.
— Что в этом хорошего?
— Имей ты даже половину своих обычных сил, и ты непременно полезла бы в самую гущу битвы, — пожал плечами Дилль. — Я пришёл попросить тебя об одной вещи.
— Я думала, ты пришёл повидать меня, — недовольно буркнула вампирша.
— И это тоже. Я хочу, чтобы в случае нашего поражения ты не лезла в драку, а спаслась.
— Ты так обо мне заботишься, что предлагаешь стать трусом, бегущим с поля боя при первой же опасности? — во взгляде Илонны вновь загорелись злые огоньки.
— Нет, я о себе беспокоюсь, — невозмутимо ответил Дилль. — Я просто хочу, чтобы у меня была ты.
— Я всегда знала, что ты — жадный собственник, — проворчала Илонна, обнимая Дилля. — Не обещаю, но постараюсь.
— Не постарайся, а пообещай, — Дилль был настроен серьёзно — короткий разговор с Эрстаном оставил в его душе очень неприятный осадок. — Если ты погибнешь… Тогда я отправлюсь к тилисцам и умру, убив столько, сколько смогу.
— Хорошо, — вздохнула Илонна. — Но и ты мне пообещай сохранить себя.
— А вот этого я обещать не могу, — криво усмехнулся Дилль. — Но пока я с Тео в связке, мы в большей безопасности, чем ты под прикрытием двух сотен боевых клириков.
Он посмотрел в глаза Илонны и сказал:
— Помни о твоём обещании, и я вернусь к тебе даже с того света.
Они слились в долгом поцелуе, после чего Дилль резко отстранился и ушёл. Илонна смотрела ему вслед, затем рухнула на колени и, посмотрев на небо, затянутое серыми тучами, прошептала:
— О, Единый, молю тебя, защити его!
Стоявший неподалёку боевой клирик до этой минуты с неодобрением смотрел на целовавшихся. А когда вампирша обратилась к Единому, его суровое лицо смягчилось, он подошёл к ней и, положив ладони на её плечи, проговорил:
— Молись, дитя, и Единый тебя услышит даже в это трудное время. Если хочешь, я присоединю свой голос к твоему.
Архиепископ Одборгский, проходивший мимо, замедлил шаг, глядя на эту картину. Боевой клирик, призывавший на головы врагов божий огонь, и вампирша — искусный ночной воин, стояли на коленях и возносили Единому молитву. Одборг подумал, что ещё недавно такое было немыслимым. Мир перевернулся.
Пехотинцы рыли защитные валы, зарывали в землю фургоны и громоздили друг на друга телеги. Часть солдат заостряла колья и устанавливала их в ямы-ловушки. Из походных кузен раздавался звон и лязг — кузнецы правили доспехи и оружие. Боевые клирики совместно с мастерами-магами практиковали единовременный святой удар. Боевые маги под руководством мастеров Мернаэля и Криана отрабатывали порядок действий при возможных различных вражеских атаках.
Дилль погрузился в предбоевую лагерную сутолоку. Его знаний не хватало для создания огненных ловушек, зато он помог пехотинцам заострять колья. Солдаты вертели брёвно, а Дилль аккуратно прожаривал его конец — в итоге получался отличный заострённый кол. Это было гораздо быстрее, чем тесать остриё топором, и вскоре на земле лежала большая куча кольев, которые уже завтра должны были нести смерть тилисским лошадям и всадникам. Потом мастер Криан сказал, что хватит заниматься ерундой и заставил его и Тео отрабатывать взаимодействие.