Кровавый Триллиум
Шрифт:
— Госпожа Пророчица собирается добраться до рэк-тамского корабля, спрятавшись за этим замаскированным плотом, а потом плыть под водой. Я умолял ее не делать этого, но она была непреклонна.
— Если бы я проснулась вовремя! Джеган опустил голову.
— Великая королева, стыдно признаться, но во фруктовом напитке, который я принес вам днем, было несколько капель экстракта таило, способного усыпить человека на короткое время. Моя госпожа приказала сделать это, и, зная, что напиток безвреден, я подчинился.
— Возможно, своим поступком ты приблизил смерть Кадии, — сурово сказала королева.
— Да, —
— Дура! — воскликнула Анигель. — Если она потопит пиратский корабль, что будет с Антаром и детьми, спрятанными в трюме? В суматохе о них могут забыть!
В огромных глазах Джегана светилось отчаяние.
— Боюсь, госпожа Пророчица не подумала…
— Да, — отрезала королева. — Она не подумала. Ее заботит только талисман, — Анигель подумала минуту. — Джеган, поговори со спутниками моей сестры, с вайвило, пусть они напомнят Кадии об опасности, которая угрожает моей семье. Скажи ей, что, если она не откажется от своего дикого плана, я буду вынуждена предупредить Портолануса о ее приближении.
— О, великая королева, вы не сделаете этого!
— Не знаю, сделаю или нет! Будем надеяться, одной угрозы хватит, чтобы привести эту идиотку Кадию в чувство! Пока ты будешь говорить с ними, я посмотрю, что происходит на рэктамской триреме.
Анигель приказала талисману показать якорный трюм, куда были заключены ее дети, но он удостоил ее весьма мутным изображением. Она увидела, как маленький Толо карабкается по якорной цепи и выглядывает из круглого отверстия. На полу лежала куча какого-то хлама, напоминающего спальное место, и Анигель подумала, что Ники и Джен, должно быть, спят. Потом она вызвала изображение Антара и обнаружила мужа в заполненном людьми нижнем трюме, освещенном тусклым светом свечи. Ангар дружелюбно беседовал с галерными рабами, обсуждая вероятность своего присоединения к ним во время обратного плавания в Рэктам. Одна из лодыжек короля была в кандалах. Королевские одеяния исчезли, теперь он выглядел так же, как остальные моряки, только тело было почище и без следов кнута.
Успокоенная тем, что ее семья находится в относительной безопасности, Анигель приказала талисману показать ей Портолануса.
Он находился на верхней — королевской — палубе триремы. Анигель видела его отчетливо. Может быть, кол— дуна не заботило, что она наблюдает за ним, а может быть, заклинания, которые он выпевал, лишали его той энергии, которая требовалась для создания защитного поля. Глаза Портолануса опять превратились в звезды. Он пел на странном языке, и глаза-звезды нестерпимо ярко сияли. Три его помощника пребывали в трансе: они замерли в коленопреклоненной позе, похожие на кукол размером с человека, одетых в желтое, фиолетовое и черное. Возле ног колдун на подушке покоился Звездный Сундук.
Двое перепуганных до смерти матросов стояли возле маленького ворота, прикрепленного к борту нарядной, пестро украшенной королевской палубы. Длинная стрела ворота свешивалась с кормы, а с нее свисала веревка с крюком на конце. На крюке в двух элсах от поверхности моря покачивался весьма прозаический
Джеган робко коснулся руки Анигель. Она отключилась от своих наблюдений и спросила его:
— Ну что, моя сестра послушалась?
— Великая королева, когда ей напомнили о страшной опасности, угрожающей королю и детям, ее переполнило раскаяние. Она клянется Цветком, что не доставит им неприятностей. Она от казалась от своего плана затопить пиратский корабль.
— Слава Богу! Она уже возвращается, да? Джеган замешкался, потом покачал головой.
— Она посмотрит, нет ли другого способа отвлечь колдуна от поисков талисмана, не причиняя зла королевской семье. Если она что-нибудь придумает, то будет действовать. Я просил вайвило поднажать на нее, но она не захотела ничего слушать.
Анигель закусила губу. Все складывалось не так уж плохо — если бы не проклятое угрямство Кадии!
Увидев гнев в ее глазах, Джеган съежился, и ей стало жалко его, разрывающегося между преданностью хозяйке и сознанием того, что ее де йствия могут привести к трагедии. Разве эта преданная душа виновата, что Кадия — такая эгоистичная смутьянка?
— Джеган, а ты не хочешь вместе со мной понаблюдать за пиратским кораблем?
— О да, великая королева!
— Тогда возьми меня за руку, — сказала Анигель, — и мы посмотрим, что там творится.
Стоящая на глубоководье трирема сияла на фоне черного неба, как плавучий замок, украшенный для роскошного бала. Изо всех иллюминаторов лился яркий свет, на всех палубах горели бесчисленные светильники, фонари были подвешены даже к верхушкам трех мачт. Чудесно поблескивали цветная эмаль и золотое тиснение на деревянной обшивке корпуса, а на верхней палубе толпились разряженные в пух и прах рэктамцы. Их фигуры были отчетливо видны спрятавшимся за плотом наблюдателям.
— Должно быть, они ослеплены всеми этими огнями, — прошептал Кадии Ламмому-Ко — Если мы осторожно приблизимся, они не заметят нас.
Держась руками за плот и высунув из воды головы, тоже увитые морскими водорослями, трое громадных аборигенов и женщина задвигали ногами и медленно поплыли дальше. Они подплывали к триреме с носа, в то время как внимание всех на корабле было приковано к корме, где завывания Портолануса достигли наивысшего накала. Он снова и снова выкрикивал одно и то же слово, но голос его был таким хриплым и яростным, что слушателям не удавалось это слово разобрать.
— Дети в носовой части, в якорном трюме, — проговорила Кадия. — Пока все эти зеваки торчат на корме, будет совсем нетрудно залезть по якорной цепи внутрь и освободить их. Спасти короля Ангара гораздо сложнее. Если пираты не перевели его в другое помещение, он должен находиться в самом нижнем из трех трюмов с той стороны корабельного корпуса, которая повернута к берегу. Ума не приложу, как до него добраться. Отверстия для весел слишком маленькие, сквозь них не пролезешь. — В боку судна должны быть большие люки для погрузки и выгрузки товаров, — заметил Ламмому-Ко. — Я уверен, что на такое огромное судно грузы не переправляют через борт.