Кровник смотрящего
Шрифт:
Чертанов обратил внимание на то, что старый снайпер старательно избегал такого слова, как «застрелил» или «убил». Человек для него оставался всего лишь мишенью. Снайперу это необходимо. Если думать, что каждый из тех, в кого ты стреляешь, имеет неповторимый внутренний мир, то можно сойти с ума. А поэтому на человека нужно смотреть как на еще одну цель, одетую в солдатскую шинель.
— Нет.
— Триста шестьдесят пять человек, — твердо сказал Иоки Симо. Выждав паузу, добавил со значением: — Твой дед должен был быть триста восемнадцатым. Я не сказал ему об этом при нашей встрече, он опередил меня всего лишь на сотую долю секунды… Ему тоже повезло, за все это время я ни разу не промахнулся.
— Охотно верю.
— Знаешь, какой психологический момент для снайпера остается самым сложным?
— Когда он должен нажать на курок, — уверенно отвечал Чертанов.
— Не совсем. Когда он наблюдает за своей целью в оптический прицел и принимает для себя решение, в какой именно момент следует стрелять. — Голос старика слегка изменился, чувствовалось, что он знает, о чем говорит. — Снайпер, как правило, убивает не на поле боя, а в тот момент, когда его жертва отдыхает, разговаривает, а не воюет. Враг выглядит совсем не так зловеще, как его рисуют на пропагандистских плакатах. Он ковыряет в носу, смеется, грустит в одиночестве, отдает распоряжения. Нужно обладать очень крепкими нервами, чтобы распознать в нем противника. — Грустно улыбнувшись, он добавил: — В армии нас, снайперов, не любят.
— Почему же? — удивился Чертанов. Подобное высказывание для него было откровением.
— Принято считать, что у нас отсутствуют моральные принципы. А это, в свою очередь, означает, что каждый снайпер изначально обречен на одиночество. — Иоки Симо ненадолго замолчал, потом, слегка приподняв подбородок, продолжил: — Иногда я задаю вопрос, кто я — солдат или все-таки серийный убийца? Ведь у противника, которого я разглядываю через свой оптический прицел, не существует ни одного шанса уцелеть. И знаешь, что мне позволяет думать о том, что я все-таки воин, а не убийца? — спросил старик.
Стол был большой, струганный из толстых березовых досок. Ножки резные, с каким-то национальным орнаментом. Чувствовалось, что мастер вложил в свое изделие немалую часть души. Вообще каждый предмет в доме Иоки Симо, выглядел очень обстоятельным. Ничего удивительного, такова была его натура.
Нечто похожее Чертанов испытывал и сам. И не раз задавался себе одним и тем же вопросом: где же проходит тончайшая грань, отделяющая маньяка от опытного снайпера. Михаил даже перестал дышать, опасаясь не расслышать ответ.
— Что же? — не скрывая интереса, спросил Чертанов, осознавая, что понять снайпера среднему человеку не под силу.
— Мерцание воды! Она заставляет забываться. Тогда начинаешь понимать, что чувство эстетизма во мне еще не умерло. Вот так! — Старый финн бросил красноречивый взгляд на сумку, в которой лежала винтовка. — Хорошо, я скажу тебе, что это за люди. В основном это наемники. У вас их называют «дикие гуси». Но главный среди них — Сержант, так он мне представился. Очень способный русский! — Чертанов понимающе кивнул. — Лет тридцать назад именно я научил его стрелять на расстояние в полтора и даже в два километра. Больше этого не удавалось никому. — Иоки Симо ненадолго замолчал, затем продолжил. — Сначала я занимался индивидуальной подготовкой, потом Сержант предложил мне поучаствовать в подготовке двух групп. Я согласился. Тем более что работа была необременительной.
— А в чем заключалась ваша работа?
— Сначала я ознакомился с личными делами каждого из курсантов, а потом на основе их психофизиологических данных составил методику тренировок. Выделил наиболее перспективных снайперов.
— И кто вам запомнился больше всего?
— Среди них была одна женщина, очень способная.
— Вы не помните, как ее звали?
— Нет. У всех русских были псевдонимы, — сдержанно заметил старик. — Только помню, что она была очень красивая. Кажется, у нее был легкий акцент, мне показалось, что она откуда-то с Кавказа. Она обучалась в первой группе. Правда, однажды я увидел ее и во время подготовки второй группы. Она почему-то держалась в стороне от остальных. Мне даже кажется, что вторая группа даже не подозревала о ее существовании.
— У нее были какие-то отношения с Сержантом?
— Думаю, что да. Не исключаю и того, что она его просто подстраховывала, потому что люди, которых он обучал, не были лучшими представителями человечества.
— Понятно. Сколько времени шло обучение?
— Каждая группа обучалась около месяца… Хотя нет, последняя — полтора, да и готовил ее Сержант более тщательно. Я думаю, что у них было какое-то серьезное задание. Ты был из второй? — пытливо спросил снайпер.
— Да, — признался Чертанов.
— Значит, я не ошибся, — кивнул старик.
— А где жила первая группа?
— У озера, — махнул он в сторону леса. — В палатках. Вот теперь я заработал эту винтовку, — усмехнулся старик.
— Вы всегда здесь живете один?
— Да. Одиночество для снайпера — это естественное состояние… В приличном обществе на нас смотрят как на убийц; чтобы не встречаться с такими взглядами, я предпочитаю жить в одиночестве. Мне так спокойнее, — добавил старик.
— Я не о том… Ведь вы готовили снайперов, а не боитесь, что когда-нибудь один из них захочет расправиться со своим учителем. Ведь вы же для них лишний свидетель. А за некоторыми из них тянется кровавый шлейф.
Старик хитро сощурился:
— Обо мне не стоит переживать. Со мной все будет в порядке.
Чертанов удивленно покачал головой:
— Честно говоря, я удивлен, почему вы до сих пор живы.
Неожиданно старик искренне расхохотался:
— Я тоже.
— А у вас нет фотографий людей, которых вы обучали. Хотя бы некоторых?
— Они все здесь. Кроме женщины… Забирай! — не колеблясь ни секунды, сказал Иоки Симо, доставая из шкафа небольшой альбом. — Если встретишь кого-нибудь из них… передавай от меня привет!
— Передам, — пообещал Михаил. — Они знали, что вы их фотографировали?
Старик лишь лукаво улыбнулся.
Не удержавшись, Чертанов раскрыл альбом. И понял, что Иоки Симо не так прост, как могло показаться. Все слушатели были запечатлены со «снайперского» расстояния и вряд ли подозревали об интересе к собственной персоне со стороны чудаковатого старика. Одна фотография Михаила особенно заинтересовала. Это был групповой снимок пяти человек. На заднем плане, далеко в стороне, стоял снайпер в маскхалате. Был он невысокого росточка, щуплый на вид. Под слоем грима трудно было разобрать лицо, и ракурс не очень удачный, но все-таки этот человек очень отдаленно напомнил ему… Валентину. Чертанов невольно удивился: «Бывают же так похожи люди! Прямо как близнецы. А что, если это действительно она? — От подобного предположения у Чертанова перехватило дыхание. — Если это действительно так, тогда понятна причина ее неожиданных командировок, ведь они как раз приходятся на то время, когда совершались убийства. Фу-ты, черт, пора избавляться от этого наваждения, ведь так до чего угодно можно додуматься!»