Кровные братья
Шрифт:
Глава 5 Часть 3
Часть 3.
На следующий день ни Благояр со своими спутниками, ни другие гонцы в путь так и не двинулись. С утра первый боярин объявил, что письма княжеские ещё не готовы и надобно обождать.
Пришлось столичным гостям ещё целый день маяться от безделья на жарком княжеском подворье, где заняться ровным счётом было нечем. Разве что целый день есть, пить да на лавке валяться, отгоняя назойливых мух. Ничего примечательного за этот день не случилось. Даже вечный баламут Лодур и тот куда-то запропастился.
Благояр
Кругом стояла тишина и ничто не напоминало о событиях предыдущего дня. Сельчане стали возвращаться в свои дома. Жизнь возвращалась в прежнее русло. Крепкие караулы вокруг княжеской усадьбы были сняты. Зато разговоров и пересудов теперь накопилось у сельчан и дворовых смердов на год вперёд. Не часто случаются в здешней сельской глуши подобные происшествия.
В общем – не день, а скука смертная. Хорошо ещё, что мёду княжеского у столичных гостей было вдосталь. Кормили гонцов с княжеского стола, так что грех было жаловаться. Правда трапезничать с князем и его боярами в главную гридницу их не звали. Пришлось целый день есть и пить в гостевой избе, с княжескими людьми да на досуге разговоры всякие хмельные вести. Так и прошёл весь длинный летний день. Вечерело. Вино, да брага брали своё. Молодцы хмелели. Голоса становились громче, а споры резче.
Противостояние и соперничество столицы и главного города Севера всегда и во все времена было острым.
– Вот вы – старградцы, вы же данники наши! А ишь ты – гордость показываете, - распалялся не на шутку Гулен, осушая очередную чашу, - Захотим - всех вас своими холопами сделаем и глазом не моргнём.
– Это ты кого холопом сделать решил, баламут? – заорал один из местных дружинников, вскакивая из-за стола, так что даже лавка опрокинулась, - Глазом он не моргнёт! За такие речи и вовсе глаз лишиться можно.
– Уж не ты ли меня их лишишь, фуфлыга! Ты и меча то своими девичьими ручками не удержишь, - презрительно передёрнул могучими плечами Гулен, - Какие из вас ратники?! Вы здесь токмо торговать, да гривны считать и сподобитесь. Вон от танов с норггами токмо золотом своим торговым и откупаетесь. Токмо и можете - сунеев нанимать, чтоб они вас обороняли от других северян. Потому, как сами не способны за себя постоять.
– Вот я сейчас тебе покажу, на что мы способны! – воскликнул старградец, хватая со стены расписные деревянные ножны с мечом, - Сейчас всю вашу спесь столичную смахнём вместе с башкой бестолковой.
– Ну, попробуй, купчишка-затейник!
Лязгнули стальным звоном скрестившиеся мечи. Опрокинулись лавки. Раздался звон разбитой посуды. Все присутствующие вскочили на ноги, готовые вступиться каждый за своего товарища. Один Благояр остался хмуро сидеть на своём месте.
– Да уймитесь вы, наконец, демоны! Всё вино расплескали!
– внезапно грохнул он кулаком по столу с такой силой, что все замерли, - Чего свару на пустом месте затеяли? Все мы - братья и все мы - равны. Врагов в округе и так полно, нечего друг с другом биться, да лаяться. Поберегите ратный пыл для сечи. Будет вам где головы сложить, да славу себе добыть. А сгинуть бесславно в пьяной драке – не достойно воина. Давайте лучше ещё выпьем, братья, да спать пойдём.
Эти слова старшего товарища и его повелительный тон, немного успокоили буйные головы молодцов. Зачинщики невольно опустили мечи. Все снова расселись за столом.
– Ну, примиритесь же! – потребовал Благояр.
– Верно мыслишь, незачем нам ссориться, - поддержали остальные, - Примиряйтесь, друзья.
Бузатёры встали и нехотя протянули друг другу руки, а затем трижды облобызались. Снова зазвенели чаши. Ролланское вино давно кончилось и все принялись за местный хмельной мёд и брагу.
Так и прошёл весь длинный летний день. Ближе к вечеру Благояр вышел во двор по нужде. В голове слегка шумело от выпитого за весь день изрядного количества вина и мёда. Слегка пошатываясь, столичный кмет направился на задний двор, в огороды, как и все - делать свои естественные дела. Здесь, отгороженные жердями, длинные вереницы возделанных смердами овощных грядок плавно спускались вниз до самой тропинки у ручья.
Шагать под склон между грядок на хмельных ногах было не так уж и просто. Быстро темнело. Переступая через очередную грядку, Благояр не рассчитал и, зацепив сапогом земляной бугорок, кубарем скатился вниз, оглашая окрестность отборными столичными ругательствами, от которых у любой порядочной девицы сразу же бы уши завяли.
По счастью, вокруг было ни души. Грядки утопали в зелени, которая смягчила падение и святоградец совсем не пострадал. Не считая перепачканных порток и рубахи. Тихо чертыхаясь и топча сочную ботву, Благояр поднялся на ноги и огляделся. Никого. Но едва он развязал шнуровку на портках, как на тропинке невдалеке показались три тени. Благояр, поддерживая приспущенные портки, метнулся за ближайший куст ракиты, густо раскинувши свои ветви на самой границе огорода, примыкавшей к тропинке.
Очень вовремя. Быстро сгущавшиеся вечерние сумерки сделали его совершенно незаметным за большим разлапистым кустом. Благояру надо было лишь дождаться, когда прохожие пройдут мимо и смело справлять подпиравшую нужду. Но те, словно издеваясь над ним, остановились аккурат по другую сторону куста. Благояр слышал даже их тяжёлое дыхание. Он хотел было крикнуть им, чтобы убирались ко всем Богам, но осёкся, внезапно услышав знакомый бас первого боярина. Будай на ходу тихо наставлял спутника:
– И уразумей, ярл, имя князя не можно будет нигде поминать. Ни слово, ни дело, ни вещица какая, упаси Святой Дух, не должны даже намёка на него давать. Всё должно быть тайно. Свидетелей, кои вдруг будут – всех до единого порешить. Никто не должен ничего рассказать. Никогда. Смекаешь, друже?
– Стой, боярин. Мне казаться – мы не одни, - ответил низкий голос с сильным сунейским акцентом, - Там, что-то шевелиться, в кустах. Я надо смотреть борзо.
Послышался знакомый звук тихо извлекаемого из ножен меча. Благояр замер на месте, не смея даже дышать. Словно ледяная рука больно сжала его сердце. Он понял, что невольно подслушал часть безусловно тайного разговора. Благояр вовсе не был трусом, но он не хотел умереть вот так глупо и бесславно, сидя с голым задом на земле без оружия и без порток. Положение было опасное. Вся хмель мигом вылетела из его головы. Ни в коем случае нельзя было выдать своего присутствия. Но что делать? Бежать некуда. Да и бесполезно. Он буквально вжался в землю. Казалось, минуты ожидания длились целую вечность. Наконец, он с облегчением услышал приглушенный голос Будая: