Кровные цепи
Шрифт:
Но к тридцати трем годам и сам я начал сомневаться, что задумываться о браке в двадцать семь мне было рано. Пожалуй, что в самый раз было, если даже не поздновато. Потому что холостяцкая жизнь к тому времени начала засасывать меня, как воронка. И я даже не подозревал, куда тащит меня этот водоворот. А когда сообразил, меня что-то в своей жизни уже не хотелось: элементарно лень стало.
Разумеется, те семь лет, что прошли после последнего моего визита в пенаты, отшельником я не был. Уже через пару дней после возвращения в Москву кувыркался то ли с Дашей, то ли с Настей из бухгалтерии (даже
Постепенно от коротких романов я перешел к более продолжительным, но до проживания с кем-то под одной крышей пока не дошел. Хотя последняя моя пассия, с которой я спал уже почти три года, все настойчивее намекала, что нам неплохо бы сойтись, пусть даже пока без штампа в паспорте. Мариша пыталась убедить меня, что это как минимум удобно, а еще и экономно. Сейчас каждый из нас снимал по квартире, и ездить друг к другу приходилось, тратясь на бензин или такси, теряя время в пробках. Так что в какой-то степени Зая, конечно, была права, но стоило вообразить, что придется под кого-то подстраиваться, оторопь брала.
Носки я, конечно, где попало не разбрасывал, посуду после еды мыл, банки из-под пива и бутылки не копил, голым по квартире на расхаживал. Но все равно понимал, что окажется, что делаю что-то не так, как привыкла Марина, а она начнет мешать мне. Начнутся претензии, придирки – и в результате мы превратимся во врагов.
Такое понятие, как компромисс, мне, разумеется, было знакомо, но примерять его к своей личной жизни я не собирался. Мне хватало и того, что мне то и дело приходилось идти на уступки на службе (с 2010 года я работал сисадмином в государственной структуре и вот-вот должен был получить ведомственное жилье, что позволило бы мне скорее накопить на собственное).
Да, я вел себя эгоистично и осознавал это, но ложного стыда по этому поводу не испытывал. Все ищут, где лучше, только одни это делают открыто, а другие – прикрываясь благородными мотивами и отговорками. Я относился к первой категории людей, то есть к тем, кто предпочитает искренность и прямоту, не считая нужным притворяться лучше, чем есть на самом деле. Разыгрывать из себя альтруиста у меня никогда мысли не возникало.
Моя столичная холостяцкая жизнь меня более или менее устраивала, и менять ее я большим желанием не горел. Может, потому и откладывал встречу с Анжелой: втайне боялся, что проснутся в нас былые чувства, захлестнут, и я, не успею опомниться, как окажусь окольцованным. Это она семь лет назад была скромнягой неискушенной, теперь-то наверняка заматерела и своего не упустит.
Впрочем, сильно я встречи с повзрослевшей Снегурочкой из соседнего дома не опасался. Анжела была девушкой привлекательной и чувственной – такие одинокими не бывают. Почти наверняка парни налетели на нее как мухи на мед, стоило только мне уехать.
Я полагал, что за семь лет Анжела уже успела выйти замуж, может, даже не единожды, и родить, тоже, может, неоднократно. Не исключал вероятности, что по соседству она давно уже не живет. А если вдруг живет, то за почти две недели январских выходных у меня уж точно появится возможность встретиться и пообщаться с девушкой, которая когда-то была в меня влюблена. Так зачем же было демонстрировать свой интерес к прекрасной соседке, напрасно тревожа мамино сердце? Лишних телодвижений я давно уже научился не совершать.
На следующее утро меня разбудила траурная музыка.
– На нашей улице умер кто-то? – поинтересовался у мамы, выйдя к завтраку.
– Так ты не заметил разве? У забора Морозовых уже вчера гроб стоял, – удивилась мама моей невнимательности. Но в голосе ее мне послышалось напряжение.
– Так кого сегодня хоронят: Дениса Аркадьевича или Таисию Николаевну? – уточнил, задумавшись. Похоже, в этот день мне встречи с Анжелой было не избежать: дочь-то должна была прийти на похороны родителя.
– Оба они живы: и Денис Аркадьевич, и Таисия Николаевна, – вздохнув, ответила мама.
– Кто ж тогда… – Я не закончил вопрос, так как меня сковала холодом страшная догадка.
– Анжела, – мама вздохнула еще тяжелее.
– Как это произошло? – настроение у меня упало ниже плинтуса. – Болезнь или несчастный случай?
– Даже не знаю, как и сказать, – мама издала еще один тяжелый вздох. – И то, и другое, все вместе – то ли от передозировки она умерла, то ли от какого-то бракованного наркотика. Я в этих тонкостях не разбираюсь.
– Анжела принимала наркотики?! – Строя предположения о том, как сложилась судьба моей Снегурочки, я и подумать не мог, что она пойдет по скользкой дорожке.
– Да вот да.
– Мне нужно сходить, наверное, к соседям – с Анжелой попрощаться, – подумал я вслух, не в состоянии прийти в себя от обрушившихся на меня новостей.
– Лучше не надо сынок, не ходи, – остановила меня мама.
– Почему? – удивился.
– Морозовы считаю, что это ты их дочку на иглу посадил, – призналась мама, отведя глаза.
Эта информация меня добила. Я не только не подсаживал Анжелу на наркотики, но и сам их не употреблял. Даже не пробовал ничего, кроме травки. Травку, конечно, бывало, покуривал, да и то не при Анжеле. Так что на сей скользкий путь толкнул ее не я, не я привил ей эту пагубную привычку.
– Бред какой-то! – пожал я плечами. – Ты-то хоть понимаешь, что я тут ни при чем?
– Я-то понимаю, только Морозовых не переубедить. Со мной они даже не здороваются. А тебя Денис Аркадьевич грозился, как пса поганого, пристрелить, если объявишься. Христом богом прошу: не ходи ты туда, не связывайся с ними! – попросила меня мать.
– Ладно, не пойду никуда, – буркнул недовольно. Испугаться угроз Анжелиного отца я не испугался – не хотелось добавлять переживаний людям, которые хоронят единственную дочь. А мне видеть ее остывшее тело не так уж и хотелось. Решил, что лучше запомню ее такой, какой встретил впервые – сказочной Снегурочкой.
Глава 4. Снежана
Декабрь 2012 года
Обещание не ходить к соседям попрощаться с Анжелой я сдержал, но не мог удержаться от того, чтобы время от времени не выглядывать в окно. Мысленно я со своей Снегуркой прощался, вспоминал ее пронзительно-синие глаза, зовущие в глубину, ее податливые губы, ее нежные пальцы, звонкий голос, звенящий смех.