Кровные узы
Шрифт:
— Nao, senhora! Когда я вытащил тебя из машины, у тебя на голове был шарф, а очки закрывали пол-лица. Моя реакция на тебя была чисто инстинктивной — ничего общего с твоим внешним видом, carinha.
Кэтрин пристально вгляделась в него, чувствуя смятение от его уверенности.
— Это правда?
— Ты сомневаешься в моих словах? — высокомерно вскинул он голову.
— Нет-нет. — Она потрясение вздохнула. Эдуардо поднялся и пересел к ней на диван, подчеркнуто оставив между ними место.
—
Она опустила глаза на их сплетенные руки.
— Я рада. Но это ничего не меняет. Я уеду и больше никогда тебя не увижу. Узы там или не узы… — Он стиснул ее пальцы, и она запнулась.
— Почему мы больше никогда не встретимся?! — страстно воскликнул он. — Ты не хочешь?
Она вскинула подбородок.
— Я живу в Лондоне, а ты — здесь, и случайных встреч не предвидится! Я буду занята своей работой, какой бы она ни была, а ты — своей. Поэтому будет лучше, если я сейчас скажу тебе спокойной ночи.
Она закусила губу и отвернулась, смешавшись от предательских слез, зазвеневших в голосе. Эдуардо повернул ее лицо к себе и нахмурился при виде ее повлажневших глаз. Издав сдавленный возглас, он привлек ее к себе, поцеловал дрожащий рот, и прикосновение его губ в тот же миг смело ее сопротивление. Объятия из нежных, успокаивающих стали страстными, как только их тела соприкоснулись. Дыхание Эдуардо участилось, рот стал жадным, требовательным, и кольцо его рук сомкнулось вокруг нее, отрезая ото всего мира. У Кэтрин вырвался глухой изумленный стон от силы его желания, которое электрическим разрядом пронизало ее с головы до ног, заструилось по ее нервам огнем, воспламенило такой ответной страстью, что она в ужасе задрожала.
— Эдуардо, довольно! — неистово выкрикнула она, и он тут же откинулся назад, вглядываясь в нее с победоносно сияющим видом.
— Вот видишь! — выдохнул он. — Ты тоже не можешь противиться этим узам.
— Узам? — Вздрогнув, она сглотнула. — Так вот что это?
Эдуардо прожигал ее взглядом.
— А ты как бы это назвала, querida? Кэтрин, захваченная врасплох, отвела глаза.
— Не знаю. Даже близко ничего похожего никогда не испытывала.
Она почувствовала, как он весь напрягся.
— Никогда?
— Нет.
— Даже с… — Он резко замолчал, как будто
— Я сказала — никогда, — повторила она с таким значением, что он снова наклонился и пылко поцеловал ее, запустив пальцы в волосы и прижав ее голову к себе, чтобы она не смогла оторваться, даже если бы захотела.
Наконец он отстранился и заглянул в ее глаза, тоже потемневшие, с расширившимися от желания зрачками. Он прокомментировал свое открытие с извечным мужским удовлетворением, заставившим ее ресницы опуститься, чтобы скрыть предательское замешательство.
— Тебе никто не говорил раньше, какие у тебя глаза в минуты любви? — хриплым голосом спросил он.
— Нет. И прошу тебя, прекрати обсуждать мой предыдущий любовный опыт. Я же у тебя о твоем не спрашиваю.
— Ты можешь узнать обо мне все, что пожелаешь, — и о любовном опыте в том числе, amada, — смеясь, заверил он ее. — Клянусь, у меня его куда меньше, чем ты предполагаешь.
— Не думаю, что хочу об этом знать, — медленно протянула она, вглядываясь в глубину темных глаз, сияющих так близко от нее. Она поправила выбившуюся прядь волос. — И кроме того…
— Продолжай, — потребовал он.
— Это ничего не изменит, Эдуардо. Когда я на следующей неделе улечу домой…
— Почему ты должна улететь?
— Потому что мой билет…
— Купи другой билет.
— Нет, я не могу.
— Почему не можешь?
— Самая обычная экономия. Деньги, Эдуардо, деньги!
— Я заплачу, — тут же сказал он.
— Нет! — Она провела ладонью по его щеке. — Послушай. Как только Ана выйдет замуж, у меня не останется причин для того, чтобы медлить с отъездом. Твоим родным будет невдомек…
— Невдомек? — Он нахмурился.
— Я хочу сказать, они будут удивлены, и вполне понятно…
— Если я приглашу тебя побыть еще у меня в гостях, моим родным в голову не придет задавать вопросы, — надменно вскинулся он. — Они не посмеют.
— Возможно. Но это ничего не меняет. Его лицо стало каменным.
— Ты имеешь в виду, что у тебя нет желания остаться.
Кэтрин в отчаянии вздохнула.
— Я хочу, хочу. Но не могу. Поэтому лучше оставим этот разговор.
— Тебя нельзя убедить? — мягко спросил он, и от нежного блеска в его глазах сердце ее глухо застучало.
— Очень даже можно. — Она вскочила. — Тем не менее отношения между нами впредь будут только дружескими.
— Это твое последнее слово? — Он медленно поднялся на ноги, грацией — и намерением! — напоминая тигра, приготовившегося к прыжку.
Кэтрин отпрянула.
— Скажи мне, что я тебе безразличен, — и я оставлю тебя в покое. — Он схватил ее за запястье. — Ну? A verdade, Кэтрин. Правду.