Кровные узы
Шрифт:
Генлий наклонился к человеку и пару раз щелкнул перед его носом пальцами. Юлиану показалось, что он очнулся от глубокого сна.
— Помнишь, как здесь оказался, приятель?
Юлиан сглотнул и ошеломленно осмотрелся. Как оказался в кабинете старшего принца он совершенно не помнил.
— Иди, проспись, — сопроводил его до двери и вытолкнул из помещения долол.
— Мы просто беседовали, — не понял поведения старшего брата Инаран.
— И на какую тему? — заинтересовался Генлий.
Инаран раскрыл рот и сразу его закрыл.
— Я напомню, вы о Мэрге говорили.
У старшего принца казалось, почву из-под ног выбили.
— Я не мог…
— Но ты говорил, и если бы я не вмешался неизвестно, чтобы ты еще рассказал.
— Я… не почувствовал никакого вмешательства…
— Я прихожу к мнению, что у тебя слишком много детей.
Инаран побледнел.
— Генлий, не смей трогать моего ребёнка!
— Когда он вскроет тебе глотку, будет поздно, дорогой братец, поэтому змею лучше давить маленькой, пока это еще возможно.
— Генлий… я…
— Ничего не вспомнишь, — коварно ухмыльнулся долол. — Я не хочу, чтобы ты мне помешал. Второго Конрака я не допущу к власти.
Генлий повернулся к двери. С манипуляторами разума всегда есть сложности: как не допустить их в мысли, как распознать их магию и как не позволить обмануть себя через окружение. Долол неоднократно пытался убить Мэрга, но тот подставлял вместо себя других, а сам оставался невредимым. Вряд ли веронский мальчишка столь же изворотлив как шавка Конрака. Однако осторожность не повредит, да и Генлию торопиться некуда. Стоило понаблюдать за змеенышем, прежде чем его давить.
«Доигрался» — постоянно оборачивался назад Акрас. Не без причины старшего брата отца он опасался. Генлий был дололом и сыном Конрака. И ему, как и любому верону королевской семьи, подчинялась магия дворца…
Поездка в Вэндэйр уже не казалась плохой идеей, когда Акрас прятался в комнате матери, страшась преследования долола.
В момент появления сына, мать рассматривала себя в зеркало, поправляя короткий золотистый халатик. На широкой кровати ей составляло компанию загорелое тело спящего любовника.
— Мам, я хочу в Вэндэйр, — громко сказал Акрас, обращая на себя внимание Мраны.
— Зачем? — повернулась к нему она, прищурив голубые глаза.
Трезвая мать требовала иной тактики поведения: Акрас искривил лицо, словно собирался заплакать. Мрана спохватилась, что обидела ангелочка и села на ковер перед сыном, покрыла его лицо поцелуями и погладила по голове.
— Не плачь, мой маленький! Не плачь, мой ангел! Мамочка сейчас же всё сделает! — говорила Мрана, а затем отстранилась и громко рявкнула: — Лижэа!
От её рёва, проснулся любовник, раздраженно закрывший голову подушкой. Прибежала служанка и поклонилась госпоже.
— Немедленно распорядись, чтобы нам подготовили портал…
— Вагон! — поправил Акрас.
— Вагон! — согласилась Мрана. — Мы с сыном едем в Вэндэйр!
«Все-таки прекрасно быть любимым ребёнком», — незаметно усмехнулся Акрас.
С Генлием он позже разберется…
Глава 2.16
В учебной комнате царило необыкновенное напряжение из-за нового лектора с приторно-сладким голоском. От детей изредка исходили искры. Магия в виде татуировок на лице и теле юных веронов сдерживала проявление их дара, иначе лектор давно бы улетел в окно, спроваженный морской волной или лианами.
Лимра оглянулась на Юлиана, всем видом моля о спасении.
— У нас приказ не вмешиваться, чтобы не произошло, — заметил молчаливый диалог Шей, заменявший Нико на посту. — Поэтому не смей им помогать сбежать.
— Кто это вообще такой? — спросил человек, неприязненно разглядывая разукрашенное пугало с перьями в пышной прическе и цветастой одежде.
— Почетный представитель какой-то очень крупной и богатой организации. Знал бы ты, сколько денег отвалили, чтобы провести с Амроном и его сестрой эти лекции. У меня в глазах потемнело, едва я услышал.
— Чего они хотят-то? — нахмурился Юлиан. — Зачем тратить такие огромные деньги, чтобы прочитать детям… сказку? Да еще такую мерзкую…
— Они хотят лоббировать какой-то закон о любви детей и взрослых, а главное, чтобы о нём рассказывали в веронских школах. Консервативного Инарана им пробить не удалось, а народный совет веронов и вовсе стоит неприступной стеной против этого закона. Поэтому организация и заплатила совету магов за возможность провести лекцию с Амроном, чтобы повлиять на будущего правителя страны. Хотят убедить его, что они несут любовь, удовольствие и счастье.
— У меня дурное предчувствие, Шей…
— Я слышал, — перешел на шепот змеехвост, — что вероны при виде этих ребят теряют голову и вершат над ними жестокий самосуд.
— Убивают? Или пытают?
— В лесу оставляют.
— И в правду жестоко…
Сально улыбаясь, лектор увел Амрона в соседнюю аудиторию, чтобы наглядно продемонстрировать материал. Через минуту мужчина с криком вылетел из кабинета со спущенными штанами и дымящейся макушкой. Непотребство прикрывала длинная рубашка, поэтому Лимра его не увидела. Вслед за лектором вышел злой Амрон.
— Он назвал меня сладким пирожком, — ответил наследник на немые вопросы.
— И больше он ничего не сказал? — мрачно уточнил Юлиан.
— Что-то говорил про море удовольствия, но я плохо расслышал, потому что заткнул его током. Никто не смеет называть меня пирожком, а уж тем более сладким!
Взрослые переглянулись.
— У меня предложение сказать веронам, — кровожадно предложил Шей. — Они повесят его за то самое место, которое он мальчику хотел показать.
— Я лучше Одиту доложу.