Кровные узы
Шрифт:
— Но…
— Инаран, не заставляйте меня рассказывать о вашем поведении Искросу. Мы же не хотим расстраивать вашего брата? Правильно?
Инаран посмотрел на других женщин в поисках поддержки, но никто не возразил Гнере — негласной королеве гарема. Со вздохом мученика принц подчинился ей и сел рядом за чёрным игровым столом.
— Продолжайте играть, — властно кивнула Гнера.
Вторая жена короля — Ила усилием мысли переставила фигуру на магической доске. Инаран нахмурился. Несмотря на нежный возраст, он прекрасно
— Бой окончен, ты проиграла, — произнес Инаран, поставив подбородок на ладонь.
— Ваше высочество, мы восхищаемся вашим умом! Вы снова победили! — дружно захлопали в ладоши сразу четыре дамы.
— Когда вернется Алирая? — с капризной нотой спросил принц. — Почему она не играет со мной?! Где она?!
Наложницы замолчали и застыли с глупыми натянутыми улыбками. Гнера взмахом веера показала, чтобы они убрались прочь.
— Поймите, наконец, Алирая не вернется к нам, Инаран, — мягко сказала мачеха, едва осталась с принцем наедине.
— Почему?!
— Она предала корону.
Во взгляде Инарана отразилось недоумение. Он считал Алираю лучшим другом, и не понимал, как предательство короны мешало играть с ним? Она же корону предала, а не их дружбу.
С первого дня жизни младший принц вместе с тремя братьями-одногодками жил у Алираи в городе Элире и лишь три месяца назад переехал в столицу к отцу. В день переезда замок Алираи пылал. Инарана с братьями грубо вытащили из кроватей, вынесли сквозь дым и пламя на улицу. Кашляющих детей показали жуткой тени.
— Этот подходит, — булькнул голос, указывая на Инарана. — Остальных убрать.
Его одного привезли в столицу, где передали Гнере. Со дня переезда он не видел ни братьев, ни Алираи. Скучал по ним и плакал по ночам. Спрашивал. Его просили забыть.
— Если я предам корону, то я смогу снова с ней играть? — спросил Инаран.
Гнера едва со стула не упала:
— Немедленно забудьте о своих словах! Не хватало, чтобы об этом услышал ваш отец!
Инаран насупился еще больше. Какое дело великому королю до младшего бесперспективного сына? Отца принц видел всего два раза в жизни: в момент рождения и на празднике плодородия, когда король уделил ему пару секунд драгоценного времени, сказав одно слово: «Прелестно».
— Пообещайте, что забудете о своих словах! — потребовала Гнера, взяв Инарана за плечи.
Угрюмо принц кивнул, не понимая причину тревоги мачехи. Успокоившаяся Гнера погладила его по чёрным волосам и добродушно сказала:
— Скоро приедет Искрос, и вы сможете поиграть с ним.
— Он всегда занят… Алирая играла с нами… и она не проигрывала…
Гнера еще что-то хотела сказать, но её отвлекла возня у входа в сквер. Жёны короля испуганно убегали и прятались во дворце.
— Инаран, мы уходим! — Гнера поднялась, поморщившись от боли в ноге.
Не успела: гость двигался быстрее.
— Решила вспомнить молодость и побегать от меня, Гнера? — раздался бархатный голос, принадлежащий высокому смуглому мужчине в чёрном костюме. У гостя были огненной расцветкой волосы и серебряные глаза с горизонтальным зрачком.
— Братик! — искренне обрадовался визитеру Инаран.
Он соскочил со стула и, до того как ему помешали, подбежал к старшему брату и был поднят им на руки.
— Генлий, мужчинам запрещено входить на территорию королевского гарема, — сдержанно произнесла Гнера.
— Я никогда не спрашиваю разрешения, — ответил он, подбросив брата в воздух и сразу поймав его.
Генлий крепко обнял Инарана и прошептал:
— Как же я счастлив, что хотя бы ты жив…
— Ты меня задушишь, — пропищал в ответ малыш, морщась от запаха курительной травы, пропитавшего одежду брата.
— Генлий, я попрошу вернуть мне ребёнка назад, иначе я приму меры! — нарушила идиллию Гнера.
— И что ты сделаешь? — сузил глаза Генлий. — Пожалуешься папочке? Может, он, наконец, обратит внимание на давно забытую хромую рабыню.
Красивое молочно-белое, но уже не молодое лицо Гнеры перекосило.
— Если потребуется… моя хромота не помешает мне передать королю о вашем интересе к его гарему!
— О, Инаран, ты только посмотри, какая у тебя грозная мамочка, — засмеялся Генлий. — Давай от неё убежим!
— Давай! — весело отозвался Инаран.
— Пока-пока, Гнера, — щелкнул пальцами Генлий.
Постепенно картинка мира сминалась, исчезали краски и очертания сквера. Фигуру старшего брата окружали вихри и всполохи красных молний. Генлий намерено тянул с перемещением ради Инарана.
С открытым ртом малыш рассматривал образовавшуюся энергетическую червоточину. Стены напоминали глотку чудовища, покрытую тонкой алой мембраной, через которую рвался иной полный опасностей мир. Нечто хотело поглотить непрошеных гостей, тянуло к принцам жадные пасти и когти. Инаран теснее прижался к брату, разглядев через мембрану огромный недружелюбный круглый глаз…
Женщины в гареме говорили, что магия Генлия — тёмная, злая. Но Инарану сила старшего брата казалась таинственной, словно огонь, к которому нельзя, но хотелось прикоснуться.
— Убежали! — задорно сообщил Генлий, когда исчез последний язычок красной энергии.
Они перенеслись в королевский сад, знакомый принцу видом с безопасной высоты балкона.
— Мне сюда не разрешают ходить, — пожаловался Инаран, осмотревшись.
— Со мной тебе везде можно.
— А если король узнает? — прошептал Инаран.
— Я его не боюсь, — таким же шепотом ответил Генлий.
Принц завистливо вздохнул. Со времени жизни во дворце, отец представлялся ему пугалом. При малейшем чихе или непослушании наложницы угрожали приходом короля и неминуемым наказанием.