Кровью!
Шрифт:
2. Не замешана ли С.Б. в торговле наркотиками? В проституции?
3. А сам П.?
4. Какого черта я тут делаю?
Пока что ответов ни на один вопрос не было, хотя чем дальше от «нанимателя» уносил Палмера самолет, тем меньше доставал его вопрос №4.
Палмер глянул на жесткий кремовый конверт, торчащий из нагрудного кармана пиджака. Наверняка какие-то ответы в письме содержались, но в этой игре оно не вскрывается. По крайней мере пока он сам в нее играет. И все же для человека, который отчаянно хочет найти внучку, Панглосс очень был
Из тех осколочков, которые удалось Палмеру сложить, выходило, что этот Частейн – выходец из Англии, имеющий вкус к тяжелым наркотикам и необычным сексуальным партнерам. Типичный подонок из продажных мальчишек. Выудив из кармана карандаш, Палмер приписал к своим заметкам:
1. Частейн – любовник С.Б.? Деловой контакт? Сутенер?
2. Панглосс уверен, что С.Б. здесь уже нет, но для начала этот город не хуже любого другого.
Палмер стал рассматривать фотографию неуловимого Чаза, которую дал ему Панглосс перед отъездом. Странно, что у Панглосса нашлась фотография этого педерастического «приятеля», но ни одной фотографии собственной внучки. Карточка была похожа на фото для паспорта – или на плохой любительский снимок. Сердито глядящему в объектив молодому человеку было лет двадцать восемь – двадцать девять, волосы вспушены непокорным петушиным хвостом. Был еще какой-то намек на мужественную красоту в форме скул и разрезе глаз, но вся привлекательность, которая могла когда-либо быть у Джеффри Частейна, погибла от его привычек. Жажда дурмана была видна даже на фотографии. И все же казалось понятным, что молодая впечатлительная девушка вполне могла увлечься этим слизняком.
Принесли бифштекс и пиво. К ночным поискам Палмер всегда готовился, наедаясь до отвала мяса с кровью. Это приводило его в должное охотничье настроение.
~~
– Знаете этого человека?
Уже примерно четыреста пятьдесят седьмой раз за ночь Палмер задавал этот вопрос. Ноги устали, мочевой пузырь слегка ныл от переизбытка выпитого пива.
Человек с анархической символикой, нарисованной мелом на черном плаще, глянул сперва на Палмера, потом на снимок. Отпил приличный глоток пива и покачал головой.
– Извини, ничем не могу помочь.
Хрупкого сложения юноша напротив анархиста вытянул шею из-за плеча спутника с выражением слабого интереса.
– А ты этого парня знаешь?
– И он не знает, – отрезал человек в плаще. – Он никого не знает, кого я не знаю, понял? – Последнее слово было адресовано юноше и не звучало вопросительно.
Мальчишка поежился и улыбнулся своему приятелю нервозно.
– Ты чего, Ник? Я никого не знаю, это точно.
– То-то, блин!
Палмер выругался про себя, направляясь в уборную. Не в первый раз уже он сталкивался с таким агрессивным невежеством. Он уже раза два было к чему-то подобрался, только вдруг собеседники спускали на него собак.
Облегчаясь у писсуара, он вдруг услышал, как открылась позади дверь.
– Эй, мистер?
Палмер глянул уголком глаза и узнал приятеля Ника.
– Чего тебе, пацан?
– Я знаю этого типа. Того, что на фото.
– Теперь, значит, знаешь?
– Ага. Это Чаз. Из Англии.
– А почему твой друг не хотел, чтобы ты со мной говорил?
– Ник? Да просто ревнует. – Парнишка хихикнул. – Они с Чазом пару раз скрестили шпаги, так сказать. Чаз у него отбивал мальчишек, и успешно.
Палмер встряхнулся и привел себя в порядок перед тем, как повернуться к юноше. Пацану вряд ли было больше семнадцати лет, рыжеватые волосы спереди обрезаны коротко, сзади связаны в крысиный хвостик у шеи. Одет он был в модельные джинсы и рубашку с психоделической картинкой.
– Как тебя зовут, малыш?
– Терри.
– Послушай, Терри, а ты не знаешь, где я мог бы найти этого Чаза? Я бы был благодарен... – Он вытащил из кармана двадцатку, зажав между пальцами. Было очевидно, что мальчишка заинтересован, но глаза у него бегали, стоило только Палмеру попытаться рассмотреть его лицо. – Этот Чаз – он твой друг? Ты боишься, что его подставишь?
Терри фыркнул:
– Еще чего не хватало! Друг! Я всегда говорил, что он жуткий тип. Он на тебя всегда так смотрел, будто знал, что у тебя в голове делается. И вообще его уже год никто не видел. После того случая с Синими Павианами...
– Синими Павианами?
– Ну да, с той бандой, с которой он тогда шатался. Крутые такие дуболомы, волосы в синий цвет красили. Он с ними корешился... а они с ним – потому что у него всегда была понюшка...
– А где найти этих Синих Павианов? – Палмер протянул Терри двадцатку.
– Нигде. – То есть?
– Они все мертвы.
– Мертвы?
– Ну, не совсем все, но их достаточно поубивали, чтобы банды больше не было.
– А что случилось?
– Никто точно не знает, все было очень быстро. Случилось что-то вроде войны банд в задней комнате одного бара, и кто не был убит, тех жутко покалечило. Там один... постой-ка... Джимми!
– Джимми?
– Пацан, который встречался с Чазом. Только его не отработали.
– А где его найти?
Терри осклабился и протянул руку, как мальчик, просящий у отца карманные на неделю.
– Это больше двадцатки стоит, приятель.
Палмер хмыкнул и достал еще бумажку. Руки Терри двигались так быстро, что Палмер даже не успел заметить, в каком кармане банкнота скрылась.
– Джимми Эйхорн его зовут. Живет с мамочкой где-то на Тридцать девятой улице.
– Быстро учишься, пацан.
Терри пожал узкими плечами, поворачиваясь к выходу:
– Как чего симпатичного купить, так Ника всегда жаба душит.
~~
– Миссис Эйхорн?
Женщина, глядящая из-за взятой на цепочку двери, нахмурилась, будто думая, стоит ли вообще отвечать.
– Миссис Эйхорн, моя фамилия Палмер...
– Чего надо? Из департамента велфера, что ли? Для инспекции время позднее!
Часа два у него ушло на поиск нужного дома. Терри промахнулся на пару кварталов, когда объяснял. Уже давно миновало время ужина, и шрам побаливал. Ему пришлось тащиться вверх пять этажей по узкой темной лестнице, от вони человеческой мочи и гниющего мусора брюхо сводило. И он начинал терять терпение.
– Миссис Эйхорн, я что, похож на этих гребаных чиновников?
Для миссис Эйхорн явно не существовало риторических вопросов. Видно было, как она оценивает его выбритые виски и узкую эспаньолку, рассматривает волнистые седоватые волосы, зачесанные вверх, – память о временах более десяти лет назад, когда он еще похаживал на танцульки.
– Я хотел бы поговорить с Джимми, миссис Эйхорн. Он дома?
Она моргнула.
– Ага, дома. Он всегда дома, А чего вам надо от моего Джимми?
Палмер сунул в щель хрустящую двадцатку.