Круче, чем скорость
Шрифт:
— Мне ничего от тебя не нужно, просто оставь меня в покое, и живи своей жизнью, ладно? — наконец, холодно требует она. — Все в порядке. Ты просто не будь мудаком, и все у тебя будет нормально. Прощай, Макс.
Убрав телефон обратно в карман, принцесса поворачивает голову ко мне, и старательно разглядывает мой профиль.
— Это ведь ты его заставил мне позвонить и извиниться, ведь так?
— Да, попросил, — равнодушно киваю я, глядя на дорогу.
— Ха! Попросил! — усмехается она. — А он так и бросился выполнять твою просьбу, да? Ну серьезно, как тебе
— Да просто поговорил, объяснил, что к чему, — невинно пожимаю плечами, уже едва сдерживая улыбку. — Он ведь не дурак, понял, что был не прав.
Аня шумно с раздражением выдыхает и недовольно складывает руки на груди.
— Тебе что, так сложно рассказать? Хочешь, чтобы я от любопытства сдохла?
— Может, мне нравится, как ты меня умоляешь? — бросаю на неё короткий взгляд, и улыбка все-таки непроизвольно расползается по моему лицу до самых ушей.
— Ах ты, скотина… — возмущенно выдыхает она, и начинает лупить меня по плечу ладошкой.
Я перехватываю её руку и силой тяну к своим губам, чтобы еще через секунду впиться зубами в нежную кожу на запястье. Прелесть звонко визжит, пытается вырвать руку, ругается, а потом неожиданно вонзает свои зубы в мое беззащитное плечо. Я принимаю вправо, торможу у обочины, и, перемахнув через консоль, легко опрокидываю её на спину, одновременно тыкая в кнопку и переводя её сидение в лежачее положение. Аня сопротивляется, бьется подо мной, как самая настоящая дикая кошка, а я с жадностью впиваюсь в её губы, нагло трогаю везде, забираюсь рукой в шорты и… неимоверным усилием воли заставляю себя остановиться.
— Мольбы ты больше от меня не дождешься, — с вызовом заявляет она, тяжело дыша, как только я оставляю её губы в покое.
— Не переживай, я уже понял, что тебе нравится сопротивляться, сладкая, — ухмыляюсь я.
Её глаза снова возмущенно округляются, но уголки губ немного приподняты, будто она очень хочет улыбнуться, но изо всех сил сдерживает себя. Это почему-то очень меня смешит, а через секунду мы уже ржем вместе с ней.
Просмеявшись, оставляю на её губах еще один мягкий поцелуй, и возвращаюсь на водительское сидение.
— Лучше не распускай руки больше, принцесса, это меня жесть как заводит.
— Я уже поняла, — усмехается она, переводя спинку своего сидения в вертикальное положение. — Тим, ну правда, почему ты не хочешь мне рассказать?
— Ань, поверь, там ничего интересного, — отвечаю я, снова трогаясь с места. — Давай уже забудем о нем?
Она разочарованно вздыхает и отворачивается к окну.
— Вот же вредный…
Её почти детская обида так умиляет, что я не могу не улыбнуться себе под нос.
— Ты привыкла все вокруг контролировать, но сейчас не тот случай, Ань. Просто доверься мне, ладно? Поверь, я все сделал так, как надо.
Она поворачивает голову и несколько секунд удивленно смотрит на меня, хлопая глазами.
— Но почему тогда ты не хочешь рассказывать?
— Ты — девочка. Тебе это не нужно.
Аня снова несколько раз хлопает глазами в полном недоумении,
— Ну, хорошо… — растерянно произносит, и я замечаю, как по её губам скользит мимолетная улыбка.
Конечно, я бы мог рассказать ей, как бил его кастетом по ребрам, как сломал ему нос. Как одной рукой макал его разбитую башку в унитаз, а другой снимал это действо на телефон. Таким падлам, как он, верить на слово нельзя, их слово, как правило, ничего не стоит. Поэтому я и обзавелся таким вот небольшим рычагом давления. Упырь этот ведь больше всего на свете за свою драгоценную репутацию переживает, вот я и пообещал ему, что видос этот на ютуб залью, если он, козлина, снова паясничать вздумает. А после уже вежливо попросил Ане позвонить, как отойдет, и извиниться за свое свинячье поведение. И ущерб возместить ей, моральный и материальный. Он даже возражать не стал. Я мог бы рассказать все это Ане, но зачем? Она девчонка ведь, переживать будет. Хоть и пытается казаться стальной леди, но на самом деле хрупкая, ранимая. Вчера вон, когда кровь на моей толстовке увидела, побледнела вся, бедняжка. Так хотелось стиснуть её в объятиях, и поцелуями заставить позабыть обо всех тревогах, я едва сдержал себя.
Все-таки жизнь странная штука. Два месяца назад я мечтал найти свою родную сестру, а теперь жажду лишь одного — чтобы найденная сестра оказалась мне чужим человеком. И не потому, что мы уже успели не раз переспать, и даже не потому, что я хочу продолжать заниматься с ней сексом и дальше, кроме этого есть ещё кое-что.
Если мы с Аней на самом деле не родственники, почему-то мне кажется, что у нас с ней могли бы получиться просто мега-крутые дети. А я уже давно хочу детей. Я обожаю детей. Я легко нахожу с ними общий язык, мне нравится с ними. Наверное, потому что сам не успел вдоволь побыть ребенком.
Оба моих близких друга уже давно женились, и стали отцами. Они вечно ржут надо мной, когда я по синей волне признаюсь, что очень завидую им. Думают, я стебусь над ними, и, в принципе, их можно понять. Наверное, сложно представить, что такой раздолбай как я может на самом деле хотеть семью и детей. Но, как бы абсурдно не выглядел такой расклад со стороны — это чистая правда. Мне до зелёных соплей надоело бухать, тусоваться и менять телок чаще, чем тормозные колодки, но у меня нет другого выбора. Я просто не выношу одиночества.
Я и правда уже очень давно хочу семью. Хочу детей. Но только ни с кем попало. А встретить девушку, с которой захотелось бы чего-то большего, чем провести несколько весёлых ночей, я уже отчаялся.
То есть, думал, что отчаялся. Теперь же я думаю, что, наконец, встретил её.
Мы с Аней во многом похожи. Не то, чтобы я верю в судьбу, но сейчас мне кажется, будто какие-то высшие силы столкнули нас с ней. Потому что таких совпадений просто не бывает в жизни. И я точно уверен — не случись этого казуса, я, возможно, так никогда и не разглядел бы в ней свою ту самую. Не потому что этого было не видно, а потому, что я давно перестал смотреть. Перестал искать. А она сама нашла меня.