Круг Александра
Шрифт:
Над Александром промелькнула тень, и он поднял щит, но ничего его не ударило. Посмотрев вверх, он увидел раскачивающееся над его головой бревно, подвешенное на канатах. Нижний край бревна ощетинился металлическими крючьями.
Бревно плашмя ударилось о башню, и крючья вошли в деревянное строение. К его удивлению, бревно начало подниматься. Отбежав от стены еще на несколько шагов, он увидел, что толстый трос, привязанный к одному концу бревна, уходит наверх, к останкам рудовоза, где около полусотни гафов вращали большую лебедку. Один
Гафы одновременно отпустили лебедку, и, повернувшись, Александр бросился бежать. Башня рухнула в двух метрах за его спиной, заставив вздрогнуть землю.
Прямо перед ним о поверхность ударилась очередная струя огня, и посмотрев наверх, он увидел торчащее между зубцами стены тонкое сопло, за которым к небу поднимались фонтаны искр. Огненная струя снова вылетела из сопла. Отпрыгнув в сторону, он понял, что гаф, отвечающий за прицел, пытается попасть в него.
Огненные брызги обожгли ему ноги, заставив вздрогнуть от пронизывающей боли. Хромая и спотыкаясь, он отступал от стен, держа над головой щит, чтобы заслонить себя от жара, проникающего до самых костей.
Продолжая вести борьбу за собственную жизнь, Александр уже сознавал, что штурм крепости потерпел полную неудачу. Вокруг него солдаты в панике отступали от стен, бросая на бегу щиты и копья. Языки пламени поднимались к небу от шести гигантских костров — все башни были потеряны. В отличие от македонян из его старого войска, эти люди не пытались продемонстрировать ему личную отвагу. Никто из них даже не оглянулся на него, пока Александр не оказался под защитой укреплений на гребне холма.
Повернувшись, он начал медленно подниматься по пологому склону.
Рев гафов за его спиной становился то громче, то тише, словно они выкрикивали какое-то слово, и вскоре оно стало вполне различимо:
— Таг, Таг, Таг!
Александр снова повернулся и посмотрел на цитадель, оказавшуюся для него неприступной. Новая струя огня брызнула со стены, чтобы воспламенить тлеющую башню.
Опустив щит, он посмотрел на внешнюю поверхность. К ней прилипли капли еще теплого металла, и он снова бросил взгляд в сторону ритмично бьющих фонтанов искр, словно бы поднимающихся над кузницами.
Должно быть, они установили на стенах большие мехи, чтобы поливать наступающие войска расплавленным металлом, и использовали комбинацию из бревен и канатов для того, чтобы приподнимать и опрокидывать башни.
Тут он заметил, что внимание всех гафов обращено на одного воина, который стоял на стене, рядом с одной из групп, опрокидывавших башни на землю.
Александр почувствовал, что этот воин смотрит на него, и, поддавшись внезапному импульсу, поднял к небу меч.
Ярко блеснув на солнце, в воздух в ответном жесте взметнулся изогнутый клинок.
«Видимо, это Таг», — подумал Александр и, повернувшись, последовал за своим деморализованным войском к укрепленному лагерю. Он знал, что его ждет долгая ночь, посвященная укреплению морального духа потерпевшей поражение армии. Но поражению предшествовала победа на море, что уравнивало общий баланс.
Но его ждали и другие проблемы. Как он чувствовал, гафы сегодня только начали демонстрировать, что война еще далеко не окончена.
— Мои братья кохи, — сказал Сигма Азерматти, обведя взглядом игроков, собравшихся в смотровой комнате, — есть небольшая проблема, связанная с игрой.
— Какая здесь может быть проблема? — воскликнул Зола. — Морское сражение — только представьте себе, настоящее морское сражение! — жаль, что оно было слишком незначительным, чтобы делать на него серьезные ставки. Но все равно это было необычайно интересно.
Собравшиеся в комнате кохи начали давать свои комментарии последним событиям. Зола, в жалких потугах всех развеселить, появился в смотровой комнате одетым в ниспадающую тунику в греческом стиле и с оливковым венком, небрежно водруженным на голову. Люди нашли такой костюм шокирующим, но несколько кохов-гаварниан уже поинтересовалось, кто его портной. Сигма отвернулся от обзорного экрана, на который было выведено увеличенное изображение поверхности Колбарда у подножия горы Олимп, и сердито посмотрел на кохов.
— Ну ладно, Сигма, — лениво начал Корбин, — у нас есть ксарн, который внимательно следит за всем происходящим на поверхности, и он недавно доложил, что там все в полном порядке. — Он повернулся: — Не так ли, мой друг?
Ксарн оторвался от своего контейнера с пищей и кивнул головой сверху вниз, изобразив утвердительный жест, одинаковый у людей и гафов.
— Ну вот видишь, Сигма. Если бы возникла какая-нибудь проблема, то он бы первый о ней доложил. Сигма снова сел в свое кресло.
— Меня беспокоит то, как делаются ставки. Поскольку в этом есть некоторая, можно сказать, беспечность. Последний отчет о результатах ставок через общий тотализатор показывает, что почти восемнадцать процентов всех капитальных инвестиций и корпоративной собственности Магелланова Облака участвуют в игре. Восемнадцать процентов! Эта чертова игра связала большую часть всего нашего свободного капитала. Капитальные инвестиции почти полностью прекращены, поскольку никто не вкладывает в предприятия средства, поставленные на кон в игре. Джентльмены, ситуация выходит из-под контроля.
— Ну ладно. Сигма, это ведь всего лишь игра, — беспечно бросил Зола.
— Говоришь, всего лишь игра! — в сердцах воскликнул Сигма. — В некоторых местах экономика остановлена, поскольку без капитальных инвестиций встали целые отрасли тяжелой индустрии, что в свою очередь привело к финансовой нестабильности и безработице. Джентльмены, Надзиратели будут просто вынуждены обратить на это внимание, и, увидев, что экономику лихорадит, они невольно задумаются о причинах таких перемен.