Круг Времён
Шрифт:
— Возьми, это твое, — произнес он.
Конан не стал возражать.
Затем судья обратился к все еще стоящему на коленях стигийцу.
— А тебе пора! — грозным голосом заявил он. — Раз ты хочешь умереть от старости, ты умрешь от нее! Готовьте плаху!
Стигиец снова получил удар палкой: просто так, на всякий случай. От такого предупреждения из рассеченной губы брызнула кровь, а стражники рывком подняли его на ноги, и погнали к выходу. Толпа загудела в предвкушении зрелища.
В воротах суда вор обернулся и посмотрел на Конана и усмехнулся. Словно он знал нечто, чего
Конан тоже направился к выходу.
Вслед киммерийцу раздался голос Ахупама.
— Надеюсь, мы скоро встретимся, Конан, Лев Из Иных Земель, — сказал он.
VII
Кошелек приятно постукивал по бедру варвара при ходьбе и Конан воспрянул духом. Привлеченный аппетитным запахом, прилетевшим издалека, Конан отстал от толпы и свернул на кривую узкую улочку. Никто не обратил на это внимания.
Длинные ступени улочки вели вниз и Конану показалось, что он уже видел ее с городской стены. По мере того, как Конан спускался, притягательный аромат усиливался. Меж крыш киммериец заметил пустое пространство, а потом услышал доносящийся оттуда гомон. Заглянув за угол, он понял, что нашел источник запаха.
На маленькой площади находился рынок, на котором торговали съестным: битой птицей, рыбой, плодами, мясом и хлебом. Здесь же на раскаленных камнях готовили простые кушанья, которые полагалось есть, завернув в тонкую лепешку. Что и делали с явным удовольствием покупатели в разноцветной одежде. Они чавкали, обливаясь жиром и маслом, и роняли на землю куски, которые тут же подбирали снующие повсюду шакалы.
Блуждающий в нетерпеливом возбуждении голодный взгляд Конана остановился на аппетитном куске мясе, который шкворчал на медной решетке. Остановился не только из-за восхитительного вида пищи, но и из-за внешности торговки, стоявшей рядом.
Она как две капли воды была похожа на Датарфу, только, пожалуй, имела более внушительные формы.
— Ну что, красавчик, хочешь отведать этой прелести?
И торговка сделала жест, будто предлагала ему не еду, а себя.
На самом деле Конана волновала не она, а тот замечательный кусок, от которого исходили сводящие с ума запахи. И Конан, не сдержавшись, потянулся к нему.
Хозяйка мгновенно сменила милость на гнев, и шлепнула киммерийца по руке.
— А ну прочь! Думаешь, раз я болтаю с тобой, так тебе можно воровать?
— Не бойся, женщина, я заплачу, — сказал Конан, развязывая кошелек. Краем глаза, он заметил, что этим заинтересовались мальчишки, которые не отставали от него с тех пор, как он ступил на базарную площадь.
На свет появился небольшой тусклый кругляш. Хозяйка мельком взглянула на нее и расхохоталась, упирая руки в бедра.
— Ты думаешь, я не знаю, как выглядят деньги? — ехидно спросила она, приблизив лицо к лицу Конана, и почему-то перешла на громкий шепот. — Засунь свою кругляшку обратно и никому не показывай, а то сочтут за мошенника и позовут стражу!
Мальчишки заулюлюкали. Некоторые из них принялись шарить по земле в поисках объедков и мусора, чтобы издалека запустить в чужеземца и всласть посмеяться над тем, как он будет потрясать кулаками и призывать богов.
Конан помрачнел. Он не терпел когда его обманывали. Только вот кто? Торговка, собирающаяся выманить у него монету побольше, или кто-то из тех, у кого кошелек побывал раньше?
Конан вспомнил усмехающееся лицо вора, когда его повели на казнь. Но почему судья, пересчитывая монеты, ничего не заметил? Разве что этот благородный господин никогда не видел денег. Что, впрочем не было исключено, учитывая количество толпящихся вокруг судьи слуг и рабов. Ахупаму не было нужды пачкать пальцы о презренный металл — для этого у него было достаточно клевретов.
— А может ты и впрямь мошенник? — не унималась торговка, так и не дождавшись ответа от варвара. Конан молчал и тучная ведьма вдруг истошно завопила:
— Эй, люди! Он покусился на мое мясо!
Конан сделал шаг назад, но толстуха с остервенением вцепилась в край набедренной повязки и потянула, будто собиралась его раздеть. Женщина весила чересчур много, и хватка у нее была соответствующая, но Конан рванул повязку обратно и ткань, не выдержав, разорвалась. Варвар потерял равновесие и, споткнувшись о некстати подвернувшегося шакала, со всего размаху рухнул на землю, подняв тучу красноватой пыли.
Сразу раздался смех мальчишек — и в голову киммерийца полетела подгнившая слива. Следом за ней — другие. Но торговка грозно прикрикнула на сорванцов и они прыснули по сторонам.
Едва Конан поднялся, как его обступили люди, которые стали разглядывать варвара: кто с презрением, кто с ненавистью, а большинство с равнодушием..
— Kpoм, чем я провинился перед вами? — насупился Конан.
— Ты пытался нас надуть, а мы этого очень не любим, — сообщил косоглазый мужчина с лепешкой в руке.
— К тому же, ты строил мне глазки, пытаясь соблазнить, делал грязные намеки, да еще силился лапать мои прелести своими грязными ручищами! — подбоченилась торговка.
— Этого я не делал! — не выдержал Конан.
— Значит, остальную свою вину ты признаешь? — невнятно осведомился косоглазый, вновь принявшийся жевать лепешку.
— Не признаю я никакой вины! — заявил Конан. Рука его потянулась к кинжалу.
— Значит ты обвиняешь нас во лжи? Ты хочешь сказать, что мы глупы, слепы и у нас нет совести? — спросил мужчина. При этом кусочек лепешки вывалился у него изо рта, и на него с чавканьем набросился тот самый шакал, о которого споткнулся Конан.
— Мы отведем тебя к нашему судье, — произнес мужчина. — Он мудр и справедлив, он сумеет рассудить нас. И я думаю, ты получишь по заслугам. Ты виноват. Ты пришел в наш город и пытаешься установить тут свои варварские порядки.
— Я не пытаюсь устанавливать никакие порядки, я просто хочу есть, — ответил Конан. — Мой корабль потерпел крушение, я провел в море два дня. Я смертельно устал и очень хочу есть!
Толпа угрожающе зароптала. И придвинулась ближе.
Конан пожал плечами.
— Не махать же кинжалом из-за какого-то куска мяса! Тем более, что у судьи я уже был. Почему бы не навестить его еще раз.