Круги по воде. Черная моль
Шрифт:
— Ну, если ваша дама так решительно возражает, — он развел руками, — я сдаюсь. Но разрешите надеяться на встречу с вами еще раз в такой же непринужденной, я бы сказал, товарищеской обстановке.
— Не знаю, не знаю, — покачал головой Сергей. — В такой обстановке я бываю не часто.
— Но все–таки. Мне бы очень хотелось побеседовать с вами, познакомить с друзьями.
— Право, ничего обещать не могу. Мы и сегодня здесь совсем случайно.
При этом Сергей прямо взглянул в глаза Плышевскому и успел подметить в них искорку недоверчивой усмешки. «Не верит, —
«Ого! — в свою очередь, подумал Плышевский. — Ну и тип! Палец в рот не клади. Неужели я себя чем–нибудь выдал? — И тут же ответил самому себе: — Болтлив не в меру, вот что. И подозрительно навязчив. К тому же гулякой каким–то выгляжу».
Он встал и уже совсем другим тоном, серьезно и просто сказал:
— Уверяю вас, и я здесь не частый гость. И если упомянул о товарищеской обстановке, то вовсе не в том смысле. Настоящая товарищеская обстановка в дружном коллективе. У нас на фабрике. Вот там мы вас и хотели бы видеть. Чтобы вы рассказали народу об уроках дела, которое всех нас касается и всех волнует.
— Я так и понял, — улыбнулся Сергей. — И о вашей просьбе доложу руководству.
— Вот и спасибо! — обрадовался Плышевский и еще раз любезно осведомился: — Так не хотите ли пересесть за мой столик?
Сергей собрался было ответить, но тут Нина нежно продела свою руку под руку Сергея и очень просто, с подкупающей искренностью произнесла:
— Разрешите нам побыть вдвоем. Нам так редко это удается!
— Бога ради! — растроганно всплеснул руками Плышевский. — И извините меня за назойливость.
В этот момент снова заиграл джаз.
— Идем, Сережа! — ласково сказала Нина. — Идем потанцуем.
И она приветливо кивнула головой Плышевскому. А он еще долго с восхищением следил за нею.
— Ну, какой же вы молодец, Ниночка! — шепнул Сергей. — И вы сегодня удивительно… красивая! Он, конечно, принял нас за влюбленных. Правда?
Нина кивнула головой, щеки ее пылали.
В этот момент Сергей заметил, как внимательно следит за ними Плышевский. Продолжая играть свою роль, он привлек Нину к себе и неожиданно почувствовал, как затрепетала она в его объятиях. Ее волнение невольно передалось ему, и объятие получилось чуть горячее, чем это было необходимо. У Сергея вдруг тревожно и гулко забилось сердце.
«Они влюблены, — убежденно сказал себе Плышевский, возвращаясь на свое место. — А ведь он, кажется, женат. Это становится любопытно».
— С кем вы так мило беседовали? — спросил Плышевского его приятель, франтоватый розовощекий молодой человек артистического вида. — Девочка, кстати, очень недурна.
— А ее спутник — некий Коршунов, — ответил Плышевский и с усмешкой добавил: — Сотрудник милиции.
— Коршунов? У Соймонова в театре есть премиленькая актриса Коршунова. Ее муж тоже работает в милиции. Уж не он ли это?
— А вы ее знаете?
— Еще бы! За ней активно и, кажется, небезнадежно ухаживает мой добрый приятель, актер их театра Залесский.
Плышевский задумчиво побарабанил пальцами по столу, потом взглянул на часы.
— Вот что, Петенька, не пригласите ли вы сейчас этого Залесского
— Что вы! — ужаснулся тот. — Будет скандал! Кроме того, это, знаете, неблагородно. Мужская солидарность все–таки. Наконец, у них сегодня спектакль.
— Прекрасно. Поезжайте и привозите обоих после спектакля. — В тоне Плышевского прозвучала повелительная нота. — И ничего не бойтесь. Мы ей только издали покажем супруга и уедем. А солидарность… Хе! Словом, так надо. Ну, ступайте, Петенька, ступайте, дорогуша!
И он нетерпеливо посмотрел на часы.
— Мне очень не понравился этот Плышевский, — не глядя на Сергея, произнесла Нина, когда оба, смущенные, вернулись к своему столику. — Скользкий какой–то. И потом он бросил одну странную фразу.
— Какую же?
— Он сказал о деле Климашина так, как будто ему известно, что оно уже закончено. Разве мы сообщали об этом на фабрику?
— Верно, верно! — оживился Сергей. — Это действительно странно. Мы ничего не сообщали. И потом, мне показалось, он не верит, что мы здесь с вами случайно.
— Может быть, — Нина робко подняла на него голубые глаза. — Может быть, Козин?..
— Гм… Это, знаете, еще надо проверить. Но… — он с нескрываемым восхищением посмотрел на нее, — но вы… вы просто удивительная девушка! Как я рад такому помощнику и… другу! Ведь правда, мы друзья? Ну, отвечайте же!
Сергей положил свою руку на руку Нины и заглянул ей в глаза.
— Да, — еле слышно ответила она.
— Какое это, должно быть, счастье, — всегда, понимаете, всегда, иметь рядом такого друга! — с неожиданной болью произнес Сергей. — Верного, смелого, находчивого, которому все можно сказать, и он все поймет.
— Смотрите! — тихо воскликнула Нина, сжимая руку Сергея. — Товарищ этого Плышевского куда–то ушел. И очень неохотно.
— А вот смотреть мне совсем на этот раз и не надо, — ласково улыбнулся Сергей. — Вы мне уже все сказали. — И озабоченно прибавил: — Но Доброхотова мы так и не встретили еще.
Снова заиграл джаз, и Сергей предложил:
— Давайте еще раз осмотрим зал. Вы не устали?
— Ну что вы! — счастливо улыбнулась Нина. — Не думайте, я сильная.
И они снова закружились между столиками.
Сергей с тревогой замечал, как растет в нем нежность к этой девушке, как тепло и радостно стало вдруг у него на душе от ее близости, и он почувствовал невольные угрызения совести. А Лена? Как странно и как тягостно сложились их отношения! У каждого своя, отдельная жизнь, свои интересы, свои заботы и радости, непонятные и даже неприятные для другого, свои знакомые и друзья. Да, да, он это хорошо видит! Странно, странно и тяжело. Любит он ее? Конечно, любит. Ведь столько пережито вместе за эти три, нет, даже четыре года! А Нина? Как же она? Эта девушка волновала и притягивала его чем–то совсем другим, чего не было в Лене. С ней было проще, легче, радостней. Так что же это в конце концов? Сергей чувствовал, что окончательно теряет голову.