Круглый год
Шрифт:
— Охотятся? За кем? — спросил Саша и вдруг почувствовал толчок в сердце.
— Не скажу, — тихо отозвался Андрейка.
Раз-два, раз-два. Но мальчикам казалось, что солнцу тоже кто-то считает. И быстро. Оно спускалось над лесом всё ниже и ниже, точно прыгало по ступенькам, вот-вот коснётся верхушки лохматой сосны.
«У-у-уу—» — тоненько плакало то с одной, то с другой стороны.
И мальчики молча убыстряли шаг. Они знали, о ком говорили волки. И они знали, что именно говорили волки.
— Раз-два. Раз-два, — снова считал Саша.
«У-у-у-у…» —
Они давно уже подошли бы поближе, но тонкий нюх докладывал им, что за плечами мальчика висит не палка, а штука, пахнущая железом и порохом, — опасная в человеческих руках. И, кроме того, шли мальчики как-то странно, непривычно. А во всём непривычном можно подозревать хитрость и опасность.
— Смотри-и-и-те… смотри-и-те… — подвывали волки уже ближе. И от этого мальчики чувствовали, как шевелились под шапкой волосы.
Берег Малинки давно остался позади. Солнце зацепилось-таки за вершину одной из сосен и как будто сразу нырнуло вниз, оказавшись уже между верхними её ветвями.
На тропинку легли голубые тени, заголубели сугробы между тонкими сосенками-привидениями, и вдруг мальчики, как по команде, остановились. Саша схватил с плеча ружьё: из-за сугроба, справа, блеснули два жёлтых огонька.
— Сашок, не стреляй, нельзя, — тихонько охнул Андрейка. — Терпи… до последней крайности.
— Слева — тоже…
— Только не стреляй, — зашептал Андрейка. — Не стреляй, прошу тебя. Идём скорее!
А в хате на Андрюшкином острове старики давно уже не находили себе места. Дед Никита то и дело открывал дверь и прислушивался. Выходила и бабушка Ульяна, и дед её спрашивал:
— Ты ничего не видишь, Ульяна?
И со вздохом качал головой, когда она отвечала:
— Да много ли тут увидишь, дед? Тропка-то вон за ближними соснами прячется. Дальше и увидать нельзя.
А в это время Андрейка, дёргая Сашу за кушак, шептал ему:
— Идут сзади, Сашок, наддай ходу, только не стреляй… пока. Дай мне твой нож, Сашок!
Сняв рукавицу, закусив губу, мальчик крепко зажал в кулаке нож, который Саша протянул ему, не оборачиваясь.
— Береги заряд, Сашок, — шептал он, — на переднего. Как спереди какой станет и с дороги не сойдёт…
А у Андрюшкиной хаты дед Никита постоял, приложив руку к уху, и вдруг быстро открыл дверь, схватил топор, лежавший около печки.
— Доходят! — торопливо проговорил он. — Слышишь, Ульяна? Обошли наших и уж близко.
— Никита! — крикнула бабушка Ульяна, хватая его за руку. — Ты же не увидишь!
Дед Никита повернул голову.
— Что? — переспросил он. — Не увижу, как зверь моего ребёнка рвать будет? — И быстрыми шагами, какими не ходил уже много лет, почти побежал вниз по тропинке к болоту.
— Близко? —
— Ближе? — опять спросил Саша, не оборачиваясь.
— Близко! — ответил Андрейка одним дыханием. Огромный тощий волк, недавно появившийся позади них, двигался, как будто не замечая их, но постепенно сокращая расстояние.
— Один поворот! Один поворот остался, Андрейка!
Но, сделав этот поворот, Саша остановился так резко, что Андрейка ткнулся грудью в его спину. В том месте, где был подъём на остров, сидел волк, самый большой и тощий. Он не двинулся и не обернулся при приближении мальчиков, а лишь слегка оскалил зубы. Саша поднял ружьё. Волк оскалился ещё сильнее и вскочил. Раздался выстрел и страшный вой: волк подскочил, упал и судорожно задёргал лапами. В ту же минуту волк, шедший сзади, бросился на мальчиков.
— Сашок! — успел только крикнуть Андрейка. И направил лыжу, которую нёс в руках, волку в грудь. Удар с разбега был так силён, что на землю покатились оба: волк и мальчик. Саша обернулся, но выстрелить ему не пришлось: перед его глазами что-то мелькнуло, и волк упал на снег. Из разрубленной шеи хлынула кровь, волк захрипел и затих.
— Домой бегите! — кричал дед Никита, размахивая топором. — Домой, пока они не опомнились!
Андрейка, пытаясь встать, вдруг отчаянно вскрикнул от боли в ноге. Дед Никита нагнулся и одной рукой вскинул Андрейку на плечо.
— Домой! Домой скорее! — Но разноголосый вой и рычание заглушили его голос.
Тёмные тени выскочили из кустов, отрезая им путь вверх к избушке. Волков было трое. Передний оскалился и медленно зевнул, не сводя глаз с деда Никиты, стоявшего с Андрейкой на плече. Поднимая мальчика, старик выронил топор и теперь стоял в нерешительности, боясь нагнуться.
— Андрейка, можешь стоять? — спросил дед Никита.
В эту минуту раздался такой пронзительный крик, что даже волки обернулись. Увязая в сугробах, навстречу бежала бабушка Ульяна.
— Прочь ступайте, проклятые! — крикнула она, размахивая пылающими головнями, с которых роем сыпались сверкающие в вечернем сумраке искры.
— А-а-а-а… — И она швырнула одну головню прямо в переднего волка. Тот с визгом увернулся и отскочил в сторону.
— Домой! Домой! — кричала бабушка Ульяна. — Бегите, пока горит!
Дед Никита с Андрейкой на плече кинулся вверх по тропинке. В этом месте снег сдуло ветром и бежать было легко.
— Не стреляй, Сашок! Береги заряд! Они у самого дома хуже остервенятся. Бабка, а ну маши, а ну маши!