Круговорот парней в природе
Шрифт:
– Так почему бы их не доставить? – Тяпа, как обычно, заупрямилась. – Если в снегу застрял здоровенный неуклюжий автобус, это не значит, что там застрянет любой другой транспорт!
– Послушайте! – трепетная интеллектуалка Нюня мгновенно воодушевилась и с намеком вольно процитировала Пушкина: – Не пора ли в санки кобылку резвую запречь?
– Нет уж, жизнью кобылки мы рисковать не будем! – не согласилась с ней Тяпа. Она девица дерзкая и колючая, но животных любит. – Говоря о другом транспорте, я имела в виду главным образом бульдозеры, танки и вездеходы.
– Конечно, вездеходы! – обрадованно вскричала я. – Как я сразу не сообразила! Надо позвонить
– Кто такой Ларри? – закономерно заинтересовались мои коллеги.
– Ларри – это Илларион Мухачев, отец-основатель «Айрон Хорз».
– А что такое «Ай…»?
– «Айрон Хорз» – или «Стальной конь» – это клуб любителей джипинга!
– Джипинга? Кажется, это именно то, что надо! – неуверенно улыбнулся Лешка.
Глава 3
Георгий Бондарев по кличке Гиббон угрюмо пил водку и закусывал ее собственноручно порубленной селедкой. Глядя на то, что сделал с несчастной рыбиной свирепый Гиббон, Игорь Владимирович Коржиков преисполнялся все более дурных предчувствий. Внутренний голос подсказывал ему, что Жора сожрет его, как ту селедку, и даже косточки не выплюнет. Пять лет работы в легальном бизнесе визуально сделали из Гиббона человека, но под сшитым на заказ модным костюмом и сорочкой ручной работы скрывалось все то же дикое волосатое существо, не дотягивающее до Хомо Сапиенс по целому ряду принципиальных позиций. Совокупная длина мозговых извилин Гиббона была гораздо меньше, чем самая короткая из ветвей родословного дерева потомственного интеллигента Коржикова. Тем не менее главным в тандеме был именно Жора. Грубая сила в очередной раз восторжествовала над тонким интеллектом.
– Пять кило рыжья! – горестно стонал Гиббон, роняя изо рта колечки репчатого лука вперемежку с совершенно непечатными ругательствами, из коих примерно треть была адресована Игорю Владимировичу, а остальное – неизвестным грабителям.
– Жора, зачем так убиваться? – осмелился высказаться Коржиков. – Ведь банк-страховщик покроет наши убытки!
Гиббон предостерегающе, как светофор, полыхнул налитым кровью глазом и в краткой, но доходчивой форме сообщил, что он сделает со страховщиком, а затем выразил горячее желание осуществить ту же самую сексуально-принудительную процедуру с грабителями и ментами. Игорь Владимирович тихо порадовался, что Жорина всеядность не распространилась на него лично.
– Ты почему не пьешь? Пей! – потребовал Жора.
– Я не могу, у меня травма, – напомнил Игорь Владимирович, ладонью мягко прикоснувшись к своему животу и болезненно поморщившись.
– Травма у него! – фыркнул Гиббон, опрокинув стакан. – Ты козел. У тебя сопливый гопник чемодан с цацками дернул, а ты его, падлу, даже не срисовал!
– Я его запомнил! – возразил Коржиков, не нуждающийся в синхронном переводе с блатной фени. – Сколько раз рассказывать? Парень лет семнадцати, высокий, сутулый, в мешковатых штанах в крупную клетку и куртке с капюшоном…
– Сгорел синим пламенем! – перебил его Жора. – Пуфф! Ба-бах!
Он широко взмахнул руками, показывая пуф и бабах, и отправил в нокаут блюдо с селедкой. Игорь Владимирович вздохнул. Благодаря контактам с местной милицией компаньоны уже знали, что полугрузовой автомобиль «Бычок» производства Волжского автозавода, угнанный поутру с неохраняемой стоянки у продовольственной базы «Коровушка», через пятнадцать минут после ограбления ювелирного магазина взорвался на тихой улочке у морвокзала. На водительском месте в сгоревшем автомобиле находился мужчина, от которого мало что осталось, но судмедэксперт уверенно заявил, что погибший был молодым, высоким и сутулым.
– Игореша! – протянул Гиббон таким тоном, которым умные и бесконечно терпеливые взрослые разговаривают с невыносимо тупыми и упрямыми детьми. – Надо ж соображать! Дурень с битой был простым исполнителем, а за ним стоял кто-то поумнее. Этот умник подельничка своего убрал и золотишко унес. Да ты че, сразу не понял, что их двое было? Когда эти козлы пошли на дело, за баранкой был не сопляк в клеточку, а кто-то другой!
– Извини, но как раз этого другого я не видел! – умеренно рассердился Игорь Владимирович.
– Его никто не видел, – сокрушенно вздохнул Жора и вылил в свой стакан остатки водки. – Идеальное, блин, ограбление!
Коржиков опять хотел напомнить, что для них-то в принципе ничего страшного не случилось, если милиция не найдет чемодан с золотом – банк выплатит пострадавшей фирме страховку. Однако, взглянув на мрачное лицо компаньона, он предпочел промолчать. На низком челе Гиббона так же отчетливо, как на трансформаторной будке, читалось грозное предостережение: «Не влезай, убьет!» Игорь Владимирович предпочитал, чтобы убивали других, с него лично хватило и обширной гематомы в районе брюшины.
– Найду гада – башку откручу! – пообещал Жора и хрястнул об пол пустой стакан.
– Сам зайдешь или с милицией? – осмелился спросить Коржиков, когда отзвенели осколки.
– Ха, с милицией! – Гиббон презрительно фыркнул, давая понять, что ни в грош не ставит службу охраны правопорядка.
И то сказать, один факт, что сам Жора пребывал на свободе, указанную службу изрядно компроментировал.
– Бабок отсыплю – найдется, кому найти!
Бабки были частично отсыпаны, частично обещаны отнюдь не в милицейские закрома.
К вечеру того же дня доблестная милиция установила личность погибшего юнца в клетчатых штанах и занялась его дружками-приятелями. К середине бурной ночи всплыла информация о залетном парне по прозвищу Чукча. Кто-то из тех, кто видел его в обществе погибшего студента, дал краткое описание внешности подозреваемого: «Глаза раскосые, лицо желтое, круглое, волосы черные щеткой. Натуральный чукча!»
Предпринятые милицией поиски натурального чукчи успехом не увенчались. Каким образом человек с типичной наружностью потомственного оленевода сумел затеряться в южном городе, надолго осталось волнующей загадкой.
Глава 4
С Илларионом Мухачевым мы выросли в одном дворе и, сколько я его помню, Ларик никогда не ходил пешком. Едва выбравшись из детской коляски, он пересел на велосипед, которому оставался верен долгие годы – кратковременные измены с роликовыми коньками и скейтбордом не в счет, ведь они тоже являлись колесным транспортом. В восемнадцать лет Ларик получил водительские права и обзавелся сначала мотоциклом, а потом и автомобилем. При этом от велосипедов, включая самый первый, трехколесный, он не избавился, а в дальнейшем без устали увеличивал число своих колесниц и к двадцати пяти годам стал обладателем целой коллекции экипажей разной степени потрепанности. В данный момент исправных автомобилей у Ларика три: новая «Ауди» для представительских целей, латаная «шестерка» для повседневного пользования и брутального вида «газон» для занятий триалом. Экстремальную езду по сильно пересеченной местности Ларик считает кратчайшим путем к достижению морально-нравственных высот и блаженства духа.