Крушение звёзд
Шрифт:
— Мы согласились всего лишь дать несколько представлений для Фили, — сказал Гарвин. — За деньги, а не как верящие в него добровольцы.
— К сожалению, оппозиция часто хватается за такие мелочи и раздувает их до невообразимых размеров. Это одна из причин, по которым, я думаю, они проиграют выборы, ибо они утратили чувство перспективы, которое все мы, политики, должны сохранять. Поэтому теперь очередь лояльной оппозиции занять кабинет.
— Вы меня простите, я политикой едва ли интересуюсь… Но у вас и система! — заметил Гарвин. — Сначала состав А, затем состав Б, потом
— Нет, — спокойно ответил Бертл. — Нет, мой романтический друг, не беспокоит. Наша система прекрасно проработала почти пять сотен лет, несмотря на вмешательство Конфедерации. Вмешательство не ради честных выборов, уверяю вас, а потому что они хотели посадить в кабинет состав С, подобранный ими самими. Кроме того, у нас есть определенные… средства воздействия, чтобы не допустить выхода ситуации из-под контроля в случае непредвиденного поворота событий. Я лично верю, что с годами в системе Тиборга появятся свободные выборы, когда придет время и население сделается достаточно образованным и созреет для такого шага. Но до тех пор… все останется как есть. — Он поднялся. — Возвращаясь к причине моего визита, думаю, я должен сказать вам в порядке, может быть, благодарности за ваш труд по развлечению меня… и народа Дельты… что вы можете совершить ошибку вне зависимости от того, на сколько щедро вам заплатят за ваши услуги.
— Не вижу способа отменить мое согласие.
— Мне он тоже не видится, ибо вы явно более чем честный человек. Я бы, с другой стороны, с радостью нашел способ громко отказаться от соглашения. Но вы то, что вы есть. По крайней мере, думаю, что дал вам шанс быть настороже. Как я уже сказал, все, что в моих силах, — это слегка предостеречь. — Он улыбнулся самой что ни на есть отеческой улыбкой, поклонился и вышел.
Гарвин выждал минуту и впустил в кабинет Ньянгу.
— Честные выборы не в этом году и не в следующем, но леденцами ваши внуки будут довольны, — прорычал Ньянгу. — Почему эти дерьмократы никогда не думают, что пришло время людям взять власть в свои руки?!
— Не знаю, — отозвался Гарвин. — А откуда берутся войны?
— Что меня беспокоит, — продолжал Ньянгу, — так это упомянутые дедушкой чрезвычайные меры. Типа, напри мер, закона военного времени, под который нам, безусловно, ни к чему попадать.
Гарвин разлил выпивку из графина, протянул стакан Ньянгу, опрокинул свой.
— Я начинаю гадать, не могли ли мы и впрямь совершить малюсенькую ошибочку, — тихо произнес он.
Директор Фен Бертл сел в свой лимузин.
— На наш корабль, — приказал он, и флаер бесшумно оторвался от земли.
— Итак, сэр? — спросил человек, управлявший аппаратом.
— Занятный юноша. Весьма проницателен для своих лет. Всего дважды бросил взгляд туда, где, как я понимаю, в пространстве между стенами спрятаны датчики, — ответил Бертл. — Очень милый юноша, играющий в политику и имеющий штат людей, разыскивающих данные о Конфедерации. Думаю, будет правильно разузнать побольше о нем и о его цирке.
— Я
— Как благовоспитанно. Как пристало леди. Как гарантированно испортить мне аппетит, — откликнулся Гарвин. Он разлил по бокалам то, что осталось от бутылки вина, и тут же ненавязчиво подскочил гарсон — забрать ее и подать новую.
— Ой, мне так жаль. — Дарод прицельно уставилась на обглоданные кости, украшавшие тщательно вылизанную тарелку Гарвина.
— Я продолжал есть только из вежливости, — объяснил он.
— Мне казалось, что обещанный ужин никогда не состоится, — пожаловалась Монтагна.
— Я всегда держу слово, — заявил Гарвин. — Только оно иногда чуток запаздывает.
Он оглядел ресторан. Место оказалось классное: океанский парусник из полированного дерева, каким-то образом перенесенный на озеро неподалеку от поля, на котором посадили «Большую Берту». Официанты в белых перчатках подавали напитки в хрустале, а скатерти были настоящие.
— Хорошо порой выбраться. Я уже начал думать, что весь мир пропах слонами.
— К вопросу о неделикатности, — поддразнила Дарод. Она накрыла ладонь Гарвина своей, и он не убрал руки. — Твоя командная внешность прошлым утром произвела на меня такое впечатление.
Гарвин сдержал смешок.
— Ты говоришь это, чтобы заставить меня покраснеть.
— Нет, — хихикнула Дарод. — Я уже видела, как ты краснеешь, и, должна сказать, у тебя неплохо получается.
Поднимая флаер со стоянки около поставленного на вечный прикол корабля-ресторана, Гарвин зевнул.
— Ну-с, обратно к мрачной реальности.
— Думаю, да, — откликнулась Дарод. — Не прямо сей час… Разве что нам необходимо. Видишь то место, там вверху? И на небе две… нет, три луны. Ты сможешь на нем приземлиться?
— С учетом той бутылки вина, что во мне булькает, я смогу сесть на булавочную головку и станцевать на ней.
— Просто посади нас на большую скалу, — попросила Дарод. — Потанцуем, может быть, позже.
Янсма, к собственному удивлению, ловко провел и посадил машину.
Несколько минут они сидели в тишине, умиротворенно глядя на луны, серебряное озеро внизу, огни корабля.
— По некоторым причинам, — Гарвин несколько удивился своему хрипловатому голосу, — мне кажется, я сейчас тебя поцелую.
— Это можно устроить. — Дарод повернулась к нему, и ее рот раскрылся под его губами.
Спустя некоторое время ее вечернее платье скользнуло вниз, и она обнаружила себя на огромном заднем сиденье флаера, глядящей на Гарвина снизу вверх.
— Может, приподнимешь бедра?
Она повиновалась.
— Заметь, никакого белья. Что выдает мою надежду на нечто подобное или именно это.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь? — коротко поинтересовалась Моника Лир, когда Дарод Монтагна скользнула в свою каюту на следующее утро сразу после рассвета.