Крушение
Шрифт:
Николя с насмешливым вызовом выпятил подбородок.
— Да. Я подписал договор сегодня после обеда.
— Мог бы, между прочим, спросить совета!
— Я достаточно взрослый, сам знаю, что надо делать!
— Не похоже!
— Ты ворчишь, а ведь ничего не знаешь! Это будет работа на три месяца. И заплатят мне…
Франсуаза перебила его:
— Плевать я хотела на твой гонорар!
— А между тем это существенно!
— Для тебя — возможно! Именно за это я тебя и упрекаю! Ты — мелкий карьерист. Рискуешь испортить будущую кинокарьеру, лишь бы заработать несколько сотен франков. Ни один режиссер тебя не пригласит —
Николя взорвался.
— Ты ничего не понимаешь! Рассуждаешь, как маленькая мещаночка! Как буржуазка!
— Я не более буржуазна, чем ты сам! Думаешь, ты так уж хорош, когда изображаешь хлыща, позируя для этих дешевых фотографий?
— А ты — когда печатаешь для «Топ-Копи»?
Николя втянул голову в плечи, скорчил идиотскую рожу, постучал в воздухе пальцами по воображаемой клавиатуре. Ярость ослепила Франсуазу.
— Жалкий кретин! — прошипела она сквозь зубы.
— Эй! Эй, вы, там! — вмешался в их спор Даниэль. — Уймитесь! Хватит!
— Да, ты прав, старик! — проворчал Николя. — Я ухожу!
И вышел, хлопнув дверью.
— Разве я не права? — взвинченным голосом спросила Франсуаза, поворачиваясь к остальным.
— По-моему — нет! — высказалась Алисия, сидевшая, развалясь, на табуретке. — Эта работа не так уж и плоха для Николя. Он зарабатывает известность. Если бы мне предложили…
— Во всяком случае, — перебил ее Даниэль, — ты его только разозлила!
— Я никогда не миндальничала с Николя! — огрызнулась Франсуаза. — И не понимаю, почему что-то должно измениться!
— Он наговорил тебе гадостей, — заметила Дани.
Франсуаза только пожала плечами.
— На это мне наплевать!
— Куда он пошел? — встревожилась Алисия, высунула язык и вылизала дочиста свой стакан.
Все еще во власти гнева и досады, Франсуаза ушла к себе в комнату, мысленно продолжая спор с Николя и находя все новые аргументы в свою пользу. «Маленькая мещаночка», «буржуазка» — она! Да если бы это было так, она не вышла бы за Александра, не приняла бы в их дом Николя, не жила бы сейчас вместе с Даниэлем, Дани, Алисией и им самим в этой квартире, напоминавшей цыганский табор! Что же, по его мнению, нужно сделать, чтобы перестать быть маленькой буржуазкой? Николя и сам этого наверняка не знал. Он вздорен и неуживчив.
Франсуаза бросила документы «Топ-Копи» рядом с машинкой. Успокоившись, причесалась перед зеркалом. На мраморной каминной полке между двумя небольшими флаконами из резного хрусталя — подарок Маду — стояла матрешка, привезенная Александром из России… Внезапно Франсуазе пришло в голову, что она сама похожа на эту деревянную куклу. Размышляя о своей жизни в последнее время, она видела перед собой пятерых или даже шестерых разных Франсуаз. Одна была доверчива и наивна, другая — влюблена в Патрика, третья — мечтательница — сгорала от страсти к Александру, четвертая впала в отчаяние и попыталась покончить с собой, пятая — замужняя — позабыла и веру, и гордость, раболепно потакая желаниям мужа, шестая чувствовала себя покинутой и униженной. Еще одна, сегодняшняя — возрождающаяся к жизни, стойкая, спокойная — нравилась Франсуазе меньше всего. Она погладила куклу по круглому личику, обрисованному красным платочком. Несмотря на пережитые метаморфозы, Франсуаза не чувствовала утраты своей цельности. Может быть, верность себе в разных ипостасях и есть доказательство Божественного присутствия в каждом из нас? Она так давно отвернулась от Бога, перестала ходить в церковь… Но Всевышний не покинул ее. Время от времени она осознавала Его присутствие — в озарении, пришедшем на ум, в блеске солнечного луча. Словно какая-то могучая волна поднимала и несла ее. А потом жизнь брала свое, и она начинала думать о чем-то другом.
В дверь постучали.
— Кто там?
Вошел, смущенно ухмыляясь, Николя, приблизился, подставил щеку. Франсуаза не шелохнулась, пристально глядя на него.
— Не поцелуешь меня? — спросил он.
— Нет.
— Дуешься?
Франсуаза не отвечала, охваченная радостью реванша и примирения.
— Да ладно, брось… — продолжал Николя. — Мы оба правы — каждый по-своему… Есть-то нам надо… Вот я и подумал: этот фотороман будет последним, обещаю тебе… Но если после этого не запущу сериал на телевидении, что со мной будет?
— Запустишь! — уверенно заявила Франсуаза. — Или найдешь что-нибудь еще… — И она звонко чмокнула его в щеку.
Они вернулись в кухню, где их с тревогой ждало все «племя». Поняв, что мир заключен, никто не стал задавать вопросов.
— Что сегодня на ужин? — поинтересовался Даниэль.
— Спагетти, — ответила Дани.
— А потом?
— Ну, как обычно… Сливочные сырки…
— И все? — поразился Николя.
— Ну вы и нахалы! — возмутилась Даниэла. — Я должна кормить всю ораву на мизерные деньги! Только и делаю, что ломаю голову по поводу меню! А вы еще недовольны!..
— Стойте! — воскликнул Николя. — Сегодня я приготовлю спагетти по-болонски в моей редакции. Мне нужен сосисочный фарш, тертый грюйер и томатная паста…
— Да у меня ничего этого нет! — простонала Дани.
— Схожу куплю! — объявил Николя, похлопав себя по карману в знак того, что деньги на пир у него есть.
Даниэль вышел вместе с ним.
Они очень скоро вернулись и выгрузили пакетики на кухонный стол. Заинтригованные девушки с недоверчивым видом ходили вокруг них. Кристина, лежавшая в своей кроватке в соседней комнате, тихо гулила. Закатав рукава и подвязавшись полотенцем, Николя священнодействовал.
— Передай мне перец, Дани.
— Ты и так уже много насыпал! — запротестовала Франсуаза.
— Никакой критики до снятия пробы! Или я всех попрошу отсюда!
И Николя решительным шагом крутанул мельничку над судком, в котором готовил соус.
— На твоем месте я бы добавил лаврового листа! — посоветовал Даниэль.
— Чудная идея! А еще чеснока!
— Нет, никакого чеснока! — взмолилась Дани.
Николя обмакнул в соус палец, облизал его, подмигнул и сказал:
— Класс! Но остро!
— Вот видишь, слишком много пряностей! — упрекнула его Даниэла.
— Да нет, все в порядке!
— Предупреждаю, у нас всего полбутылки вина! — напомнила всем Франсуаза, накрывавшая на стол.
— Вино — мужчинам! — закричал Даниэль.
— Не перевари макароны, Николя, умоляю! — заклинала Алисия.
Восклицания кружили вокруг Франсуазы. Вот кто-то рассмеялся. Аромат еды. Пять тарелок блестят под светом выщербленного плафона. Пар из кастрюли струйкой убегает в открытое окно. Алисия прислонилась к плечу Николя, ласкает ему ухо пальчиком. Он обернулся, поцеловал ее в губы. Заплакала Кристина. Дани побежала к дочери. Даниэль плюхнулся на стул, закурил и сказал: