Крутая глиссада
Шрифт:
– Я уже иду, – ответил голос в прижатом к уху головном телефоне. – А ты испугался?
– Нет, – Антон усмехнулся. – Начинаю движение. Только дам своим последнюю команду.
– Почему последнюю? – удивился бандит.
Но Антон оставил его вопрос без ответа:
– Касается всех, «Зенит»!
Банкет развернулся к нему спиной. Без лишних слов Антон отстегнул клапан небольшого кармашка и вынул за экранированный провод размером с ладошку станцию. Откинул небольшую крышку, под которой сразу засветились цифры рабочей частоты. Перевел переключатель «ЗПЧ» в положение
– Что ты задумал? – настороженно прохрипел наушник голосом бандита. – Какой «Зенит»? Мы так не договаривались!
– К тебе это никакого отношения не имеет, – успокоил его Антон. – Конец связи, до встречи.
Филиппов дождался, когда Банкет сменит параметры своей станции, и встал. Отряхнул листья, подхватил свой «винторез».
– Это Филин, проверка связи.
– Лавр, слышу хорошо.
– Это Москит, на приеме…
Минуту спустя неторопливо шагавший вниз Антон убедился, что команда понята всеми, и пошел быстрее. Теперь боевики не смогут контролировать их переговоры.
Внизу было уже сумрачно и прохладно. Грунт здесь был влажный. Местами под ногами хлюпала грязь. Антон отчетливо увидел вереницу отпечатков следов недавно прошедшего отряда боевиков. Остановившись в условленном месте, Филиппов осмотрелся и присел на корточки за лежащим поперек балки стволом дерева. Пошарил взглядом по склону и отыскал Москита. Тот жестами показал вперед и вниз, после чего выпрямил один палец. Все ясно – бандит один, двигается в его направлении. Антон не боялся, что тот попытается схитрить и послать вдоль склона, в обход, пару головорезов. Москит со своего места контролировал склон напротив и часть того склона, где находился. Да и Кот, в случае чего, обязательно встретит выдвигающихся бандитов.
Вскоре хрустнула ветка. С верхушек деревьев, росших выше и еще купающихся в солнечном свете, вспорхнула небольшая серая птичка. Антон выпрямился и почти сразу увидел силуэт боевика. Еще пара шагов – и он вышел из густого ельника, левой рукой прикрываясь от веток. Правая лежала на матово поблескивающей металлом крышке ствольной коробки автомата. Увидев Филиппова, боевик встал. Это был среднего роста, уже немолодой чеченец, одетый в армейский камуфляж. На голове защитного цвета берет. Небольшая черная, словно приклеенная борода, усы обрамляли бесцветные, обветренные губы. Боевик прищурился и некоторое время изучающе смотрел Антону в глаза. Потом обвел взглядом склоны гор, сходившиеся как раз в том месте, где стоял подполковник, и небрежным жестом задвинул автомат за спину:
– Ну, здравствуй, спецназ!
– Здорово, бандит!
– Зачем сразу оскорбляешь? – чеченец насмешливо окинул Антона взглядом. – Почему лицо не показываешь? Боишься?
– Много чести, – Антон держал «винторез» на предплечье правой руки, прижатой к груди. – Как тебя называть?
Он не спеша приблизился к чеченцу на несколько шагов и остановился.
– Зови Хан.
Антон видел этого бандита впервые. Хотя в ГРУ постоянно стекалась информация обо всех более-менее влиятельных бандитах. Спецназовцы должны были знать их не только в лицо, но и клички, имена, адреса проживания семей, возраст, слабые и сильные стороны. Существовал даже архив голосов. Посредством радиоперехвата записывали переговоры этих людей, с тем чтобы потом можно было распознать их в эфире.
– О чем говорить собрался, Хан? – прищурился Антон.
Бандит сокрушенно вздохнул и отвел взгляд в сторону:
– Ты правильно сказал. Мне понравилось. Надоело, как волк жить, – он выдержал паузу. Было заметно – слова давались боевику с трудом.
– Хочешь, чтобы я тебя пожалел? – Антон догадывался, зачем бандит пошел на контакт. Узнав, какую цель преследует Метис, одновременно убедившись, что планы террористов раскрыты, он собирался выйти из игры. При этом с максимальной выгодой для себя. Но хотел, чтобы это предложение исходило от Антона. Тогда можно сделать вид, будто колеблется. Поторговаться.
Антон промолчал.
Хан тронул переносицу и хмыкнул:
– Я слышал, амнистия есть для тех, кто добровольно сложил оружие?
– Не для всех, – Антон посмотрел собеседнику прямо в глаза. – Еще проверят причастность к преступлениям.
– Я родину защищал!
– По-разному все это делали. Я, кстати, тоже защищаю.
Хан закусил губу. Потом потер подбородок. Антон задержал взгляд на крупных, как чешуя большого сазана, ногтях с траурной каемкой грязи.
– Значит, этот Метис собрался убить Сулл Массара?
– А ты с ним лично знаком? – насмешливо спросил Антон. – Какая тебе разница? Убьют этого, найдется другой, который начнет отправлять деньги.
– Нет, лично не знал, – серьезно ответил Хан. – Просто нехорошо это. Они стали, словно шакалы, грызться и убивать друг друга. Совсем не ради свободы. Политика.
– Вся политика твоего Метиса – это доллары. После операции он, скорее всего, упорхнет в Лондон. А ты, если уцелеешь, сгниешь в тюрьме. Это лучшая перспектива. А так протянешь еще пару дней. Как ты понимаешь, я доложил своему руководству о банде. Такой крупный отряд долго не просуществует.
– Почему они все уезжают в Англию? – неожиданно спросил боевик.
– Потому что вашими руками здесь воюют те, кто хочет не самостоятельности Чечни, а полного краха всей России вместе с вашей республикой.
Бандит промолчал.
– Не тяни, говори, зачем звал?
– Если сдамся, где гарантия, что не посадят?
– Никто такой гарантии не даст, – Антон устало вздохнул. – За все ответишь по закону. Одно обещаю точно: сложишь оружие немедленно, зачтется и будет смягчающим обстоятельством.
– Понятно, – Хан заметно погрустнел. – А давай я тебе помогу?
Предложение было до того неожиданным, что Антон даже переспросил:
– Как ты сказал?
– Мои моджахеды освободят твоих людей и уничтожат шакалов Метиса. После этого те, кто не захочет сложить оружие, уйдут. Остальные сдадутся.
– Уйти я никому не дам. Поверь, это у меня получится. Теперь решай, как поступить. И еще, – Антон выдержал паузу, размышляя над вопросом, который сейчас его волновал: – Ты уверен, что все согласятся воевать против своих?