Крутой поворот (сборник)
Шрифт:
— Тут у вас где-то есть тропинка с пятьдесят пятого километра в поселок? — сказал майор. — Знаете ее?
— Знаю, — кивнул инспектор. — Я по ней и пришел. Вы, наверное, в связи с этим случаем? С заявлением Колокольникова?
— Слышали об этом?
— Да. Замначальника просил меня навести справки о Леониде Ивановиче. — Он поднял руку, приглашая Бугаева пойти. — Тут рядом. Видите просвет в кустах?
— Вижу. Ну, и что вы о нем узнали? — Бугаев пропустил вперед Аникина, сам тронулся за ним, ступая след в след.
— Приличный мужик. Интеллигентный.
— Последнее вы к достоинствам или к недостаткам относите? — усмехнулся майор.
— К достоинствам. Когда-то сильно пил. Даже лечился от запоя.
— А теперь и в рот не берет?
Аникин обернулся и весело посмотрел на Бугаева.
— Берет. И это, товарищ майор, я тоже к достоинствам отношу. Боюсь тех, кто слишком крепко завязывает — срываются легко.
— Правильно! — поддержал его Семен. — Я тоже так считаю. — Этот Аникин был ему симпатичен.
На шоссе инспектор показал место, где, по словам Колокольникова, он нашел сбитого автомобилем мужчину.
— Ничего удивительного, — сказал Аникин. — Тропинка, видите, прямо на шоссе выскакивает. Да еще поворот. Хоть и не крутой, а видимость хуже. Особенно если человек спешил…
— В это время кто же по лесу сломя голову бегает? — засомневался Бугаев.
Инспектор пожал плечами.
— Ну, что ж, двинулись, — предложил Бугаев и первым сошел с обочины на тропинку. Тропинка была узкая, но хорошо утоптанная. Корни от сосен перекрестили ее вдоль и поперек. Бугаев несколько раз споткнулся и вспомнил, как в детстве ездил по таким тряским тропинкам на велосипеде.
Только сейчас он услышал с шоссе шум первой машины. Это был даже не шум, а какое-то жужжание. Так может жужжать только машина ранним утром или ночью на пустой дороге. «Почему, интересно? — подумал майор, но как следует объяснить этого не мог. — Днем машины шумят приглушенно, не так резко».
— Откуда по этой тропинке мужик мог идти? — спросил Семен.
— Скорее всего, из поселка. — Участковый инспектор вдруг нагнулся и сорвал в траве небольшой подберезовик на длинной тонкой ножке. — Я все эти тропинки хорошо знаю. Со станции сюда незачем идти, есть дорога покороче. Этот мужик не местный, или дачу тут снимал, или в гостях у кого-то был. Из местных никто не пропадал. А вот с дачами сложнее.
— А что же, дачники не прописываются на лето? — поинтересовался Бугаев. — Порядок ведь есть.
Аникин вздохнул.
— Если дачниками заниматься, то ни на какое другое дело меня не хватит.
Они вышли на небольшую поляну, где стояло несколько засыпных финских домиков. Участковый показал на небольшой, выкрашенный красивой темно-вишневой краской домик.
— Колокольников здесь дачу снимает. У старухи одной.
— Начальник мой считает, что весла и удочки Колокольникова просто кто-то украл, — сказал Бугаев, рассматривая домик. Среди молодых берез домик выглядел симпатично. — И что с происшествием на шоссе это не связано. Вы бы, лейтенант, проверили такой вариант. Поинтересовались бы в поселке, мальчишек порасспрашивали. Они все знают.
— Хорошо, товарищ майор, —
— А с проверкой гостей и дачников дело сложное. Есть у нас подозрение, что те, у кого этот мужчина гостевал, могут и не признаться. Если только хорошо знали его.
— Вот как? — удивился участковый. — У вас есть данные о нем?
— Не данные, — поморщился Бугаев, — а пока только подозрения. Похоже, что в своем чемоданчике носил он набор воровских инструментов. А честный человек в четыре утра с таким багажом по лесу разгуливать не станет. Но проверять все равно надо. Дружинников привлечь придется.
— Значит, искать надо дом, из которого ранним утром ушел мужчина средних лет с маленьким чемоданчиком? — спросил Аникин.
— Про чемоданчик упоминать не надо. Если повезет и выясним про мужчину, с чемоданчиком разберемся.
Метров через сто они вышли на асфальтированную дорогу. Начался сам поселок, но осталось ощущение, что все еще идешь по лесу — дома стояли хоть и плотно друг к другу, но все в осадку, среди сосен и густых зарослей сирени. Незаметно было еще признаков жизни, только где-то в глубине поселка не переставая горланил хрипатый петух.
— Я думаю, что сначала надо проверить тех, кому уже приходилось иметь с законом дело, — сказал Бугаев, с удовольствием разглядывая аккуратные, один к одному, домики. Здесь они были уже не такие хлипкие, как тот, где обитал Колокольников. — Есть у вас такие?
— Хватает, — махнул рукой участковый инспектор. — Только за последний месяц двое из заключения вернулись.
— Что за люди?
— Один — торговый работник… Вот, кстати, слева видите домик?
Бугаев посмотрел туда, куда показал Аникин, и присвистнул. За невысоким палисадником красовался двухэтажный, с огромными окнами дом из темного обливного кирпича. Четырехскатная крыша была покрашена темно-зеленой краской. «Как памятник архитектуры», — подумал майор и сказал:
— А кирпич-то дефицитный, частнику такой не продают.
— А что директору мебельного магазина дефицит?! Что ему фондовые материалы?! Знаете, Семен Иванович, — вдруг с горечью сказал Аникин. — У нас в доме газ проводили, кусок оцинкованного железа потребовался для вентиляционной трубы. Я все магазины строительных материалов объездил — нигде нет. «И не ищите, — продавцы говорят, — фондовый материал». А этот голубчик себе всю крышу оцинкованной жестью покрыл.
— Так ведь и посадили, — усмехнулся Бугаев.
— Посадили, да только за другие делишки. И даже дом не смогли конфисковать. Он его на деда записал.
— С этим все ясно. Он хоть и в тюрьме посидел, а воров, наверное, пуще честного человека боится. А еще кто из заключения вышел?
— Молодой парень. Герман Алексеев. За драку сидел. Полтора года.
— С ножичком?
— Так точно.
— Этого надо проверить. Молодежь в колонии такого поднабраться может…
— Да. Вот меня и мучает вопрос — что хуже: посадить парня за драку, за хулиганство и через год-полтора получить вполне оформившегося бандита или простить на первый раз.