Крутые игры
Шрифт:
Через двести шагов они вышли на поляну, которая с двух сторон была окружена почти отвесными каменными стенами. В самом углу этого скалистого мешка видны очертания того, что было когда-то входом в подземный коридор…
Левая часть проема была засыпана грудой камней, которые, очевидно, сбросили в прошлом году, расчищая верхнюю дорогу… Правая часть заросла мелколистным плющом.
Но главное – он был!.. Он смутно виден, этот вход!
Значит, не обманул Розанский… Вот и совсем сгнивший помост перед дверью. Вот
Из-за множества слоев краски она довольно хорошо сохранилась.
Глядя на эту лежащую на траве дверь, лейтенант вдруг проникся каким-то непонятным добрым чувством к арестованному… Он представил, как двадцать лет назад молоденький парнишка, подгоняемый грохотом и волной страшного взрыва, вышибает своим телом эту дверь…
Дверь спокойно лежит здесь два десятка лет, а этот бедный Розанский бежит через море, потом мечется по Европе, женится, заводит детей, служит немцам… И вот он опять возвращается сюда, к этой глупой ленивой деревяшке.
– Ты вот что, Николай Львович, можешь мне наверху показать, где это место, где эта пещера, ну – помещение с чемоданами?
– Конечно… Я и сам представляю, но в дневнике есть точное описание… И все расстояния отмечены. Вы посмотрите. Это на последней странице.
– Пойдем наверх.
Лейтенант еще раз осмотрел поляну…
Скрытая от прямого солнца молодая июньская трава еще и не собиралась желтеть… Очень уютное место.
Рядом пристань! Можно с кем-нибудь на катере сюда приехать. Отдохнуть и за местом приглядеть…
Хотя через месяц здесь будет скучная площадка с пожухлой травой.
Думая так, лейтенант ошибался… Он не знал, что через месяц здесь вообще не будет травы. Здесь будет огромная воронка от пятисоткилограммовой бомбы. Этот взрыв обрушит часть верхней дороги и навсегда завалит этот вход в инкерманские подземелья.
…Они долго осматривали местность за дорогой. Все сходилось… Вот он, старинный двухэтажный дом на большом участке с высоким забором.
В центре сада росла огромная старая груша.
– Это точно, гражданин следователь!.. Прямо под ней под грушей. И всего-то метров двадцать копать.
– Копать? Здесь не копать, здесь надо пилить, долбить, ковырять.
В полночь они спустились к машине, присели на траву, затем развели костер и долго и спокойно беседовали.
Говорил больше Розанский, вспоминая дорогу до Варны, окраины Белграда, Вену, свой домик в маленьком альпийском городке…
Наконец лейтенант решился:
– Знаешь что, Львович… Сокровища мы с тобой отдать должны. Но просто указать место – это глупо и мелко. Не тот компот получится… Пока копать будут, о нас забудут… Давай мы драгоценности вместе достанем. И уж тогда возьмем всё и передадим государству…
– Хорошо бы…Нет, это правильно! Но ведь я, некоторым образом, не совсем свободный.
– Это мои вопросы.
– А дом? Нам же тот дом нужен, где груша растет. Он большой! Там кто-то важный может жить.
– Разберемся!.. Важный, говоришь? Да он наверняка враг народа… А у меня и квартиры пока нет. Майор давно обещал… Разберемся!
…Они возвращались в город поздно ночью… Лейтенант периодически проверял крепление перекинутой через плечо полевой сумки, в которой лежал дневник адвоката Логиновского.
Потом он оборачивался и махал рукой перед маленьким окошком за кабиной, пытаясь приободрить своего нового товарища, запертого в трясущемся кузове.
Миновав вокзал и обогнув Южную бухту, машина начала подниматься по Портовой улице. Почти в самой верхней точке лейтенант вдруг резко затормозил… Он увидел, как в спящем ночном городе, в разных местах на берегах бухт стали загораться яркие огни.
Но он не сразу понял, что это прожектора… Затем появились цветные строчки трассирующих пуль и послышались частые ухающие взрывы зенитных снарядов.
Лейтенант взглянул на часы: три часа пятнадцать минут ночи… Не самое подходящее время для учений.
Он выскочил из кабины и побежал по дороге вдоль спускающегося к бухте обрывистого склона.
Вперед и вверх!..
Там была площадка, с которой почти всё видно. И вся Южная бухта и противоположная Корабельная сторона с высотами Малахова кургана… А еще порт и часть главной, Севастопольской, бухты.
Послышался гул моторов, и в лучах прожекторов начали появляться десятки парашютных куполов.
Это не десант – на стропах висели огромные темные ящики. Они мягко опускались на воду и почти сразу же скрывались в глубине. Большинство их падало в горловине главной бухты, у выхода в открытое море… Но некоторые попадали и на рейд, и в Южную бухту около порта.
Один из куполов отнесло к вокзалу. Ящик упал прямо на рельсы, и лейтенант зажмурился от вспышки.
А через две секунды до него долетел грохот взрыва… Он повернулся к порту, но вдруг отпрянул и машинально бросился на землю… Прямо на него медленно надвигался огромный купол. Черный ящик пролетел в двух метрах над его головой, прижатой к каменной кромке. Мощная магнитная мина двигалась вдоль дороги, вниз, туда – к машине…
Через секунду после взрыва Тимофей вскочил и успел увидеть кувыркающийся в воздухе пылающий грузовик… Задевая за чахлые кусты и каменные уступчики, он падал вниз по склону к портовому дебаркадеру.
Грохнувшись на край плоской крыши, машина немного покачалась и нехотя соскользнула в черную холодную воду. Она тонула долго – из крытого жестяного кузова без окон воздух выходил медленно.
Лейтенант стоял и долго смотрел вниз… Все время, пока вода окончательно не сомкнулась над грузовиком…