Кружок любителей чтения
Шрифт:
«Боб Проктор, — написал Боб своим витиеватым, с сильным наклоном почерком и подчеркнул. — Я родился в тысяча девятьсот… ну, это неважно, в местечке, которое теперь называется Хамберсайд, а ранее называлось Северный Линкольншир. Мы впятером жили в маленьком домике на улочке, где всегда кто-нибудь вытряхивал в дверях половики».
«Да кому ж это будет интересно?» — думал Боб, но продолжал писать.
«В пятнадцать лет я бросил школу и работал помощником электрика до тех пор, пока однажды босс мистер Триндер, разомкнув не ту цепь, не умер от удара электрическим током в ванной миссис Спенсер. Тогда я занялся настилом ковров. В то время ковролин как раз входил в моду, поэтому работы хватало.
В 1987 году меня перевели в Оксфорд на должность управляющего новым отделением «Плас Флорс», но с прошлого месяца я работаю на полставки. Не по своему желанию. Это называется рационализацией. Мой начальник — это ничтожество по имени Брэдли — отчитывает меня каждый раз, когда при обслуживании клиентов я отмеряю ковровые покрытия в футах и дюймах, хотя клиентам это нравится. Мое основное хобби — речная рыбалка, но также меня очень интересуют поезда.
Моя жена одобрила мою идею записаться в литературную группу Бронуин, потому что хоть я и люблю почитать, но часто не дочитываю книги до конца. Однако я подозреваю, что Кристин просто хотела спровадить меня с глаз долой — потому что я теперь слишком много времени провожу дома».
«Да, так сойдет», — подумал он и двумя пальцами перепечатал весь текст на компьютере.
У Кейт в магазине проходил трудовую практику мальчик по имени Дагги. Шестнадцать лет, капюшон поверх бейсболки, брюки, в которые поместилось бы три человека. Его не интересовала ни реставрация мебели, ни дизайн помещений, просто он жил через дорогу и не хотел далеко ездить. «Надо было выбирать между вами и дамским бельем Лорны, — объяснил он. — У Лорны я уже был, она не хочет меня брать».
Учиться работать в кассе, подметать или заваривать кофе Дагги не собирался и уже дважды покупал для Кейт кока-колу и батончики «Марс», хотя она заказывала сандвичи. Поэтому на четвертый из десяти положенных дней она дала ему безнадежно потрескавшийся, съеденный жучком сундук и велела вычистить и украсить его, как ему захочется. Это задание помогало удерживать Дагги в дальней комнате (Кейт называла ее своей студией), что было очень хорошо, так как он отпугивал покупателей.
День был довольно спокойный. Майлз, работавший на полставки, присматривал за торговым залом, а Кейт была в «студии» и рисовала. Она выполняла заказ надменного, хорошо одетого мужчины, которому требовалось нечто похожее на гардероб, который Эдвард Берн-Джонс [9] подарил чете Моррисов в качестве свадебного подарка — весь расписанный изумительно красивыми сценами из «Кентерберийских рассказов». Он привез свой старый гардероб и сказал: «Не дольше трех недель, если можно, поскольку это тоже свадебный подарок». Сначала она нервничала и даже не могла спать из-за этого гардероба, но, проведя целый день в музее Ашмолин [10] , наглядевшись на оригинал и сделав множество эскизов, она наконец набралась смелости. И вот уже две недели она работала только над этим заказом, и получалось даже лучше, чем гардероб Берн-Джонса, по крайней мере, на ее взгляд.
9
Эдвард Берн-Джонс (1833–1898) — британский художник.
10
Музей изобразительного искусства и археологии в Оксфорде.
Рядом Дагги рисовал обнаженную женщину на своем сундуке. За образец он взял иллюстрацию из какого-то журнала, увеличив до невероятных размеров грудь модели. Кейт включила музыку, чтобы можно было не разговаривать, поскольку и в обычных ситуациях с Дагги это было нелегко, и уж совсем непонятно, о чем говорить, когда между ними лежит эта меланхоличная красавица с пальцем во рту и обнаженными интимными частями своего тела.
Примерно через полчаса в студию заглянул Майлз.
— Кейт, там пришел мистер Фелпс из школы Томаса Крэнмера. Хочет проверить, как тут Дагги.
Дагги замер и произнес:
— Черт!
— Он здесь, не так ли? — раздался громкий учительский голос.
— Быстро, — прошипела Кейт и сунула свою кисть в руку Дагги. — Меняемся местами.
Он отдал ей свою кисть, покрытую краской цвета человеческого тела, и они поспешили поменяться местами. Поворачиваясь, чтобы поприветствовать мистера Фелпса, Кейт успела частично прикрыть девицу покрывалом.
— Как дела, Дагги? — спросил мистер Фелпс и, не дожидаясь ответа, обратился к Кейт: — Хороший у вас помощник?
— О да!
— Надо же, Дагги! — воскликнул мистер Фелпс, увидев гардероб. — Прекрасная работа! Что же ты в школе прятал от нас свои таланты, а? Удивительно!
Дагги на шаг отошел от гардероба и задумчиво оглядел его, покусывая кончик кисти.
— Мм… да, этой работой я весьма доволен.
Мистер Фелпс обратил свое внимание на Кейт, подкрашивающую на сундуке женскую руку. (Приглядевшись, Кейт поняла, что это не столько рука, сколько пять сарделек, растущих прямо из запястья женщины.)
— Ну что же, — сказал мистер Фелпс, сощурив за очками глаза. — Я никогда не притворялся, что понимаю современное искусство.
Он шлепнул Дагги по спине:
— Молодец, парень! Теперь мы знаем, кто будет рисовать декорации для школьной постановки.
Потом он отметил что-то в своих бумагах, попрощался с Кейт и отправился с визитом на другое предприятие малого бизнеса.
Я стоял перед витриной магазина Кейт, очарованный кофейным столиком в бело-розовый горошек, когда из магазина стремительно вышел мужчина в ужасном костюме.
— Я считаю, тебе следует серьезно заняться изобразительным искусством, Дагги, — сказал он на прощание и, сунув портфель под мышку, едва не столкнулся с велосипедистом.
— Хорошо, я так и сделаю, мистер Фелпс, — ответил появившийся в дверях паренек с лицом, испачканным краской. — Придурок, — пробормотал он себе под нос.
— Кейт здесь? — спросил я его.
— Да, она в соседней комнате. — Он повернулся и придержал дверь, пока я вносил коляску с Джорджией. — Я провожу вас. — Мы прошли мимо парня лет тридцати, который стоял у прилавка и с отсутствующим видом листал журнал.
— Вот сюда, — сказал мальчик.
На Кейт была измазанная краской рубашка, доходившая ей до колен. При моем появлении она сняла ее.
— Эд! Привет! — сказала она с нервным смешком. — Сегодня у нас день сюрпризов. — Она посмотрела на мальчика: — Дагги, не сделаешь нам по чашке кофе, а?
— Ладно. Тем более что я у вас в долгу.
— Кажется, я все время пугаю тебя до смерти, — сказал я, когда он вышел.
— Нет-нет, это не ты. — Она рассказала мне, как только что учитель мальчика чуть не застал его за рисованием порнографических картинок во время трудовой практики, и кивком головы указала на безобразную обнаженную фигуру, изображенную на крышке большого сундука.