Крылатая удача Мэррила
Шрифт:
— В две трети, — негромко заметил Джонатан, бережно опуская Агату в старое кресло. — Холодный замок выставлен на продажу за полтора миллиона.
— Выставлен на продажу? — пискнула Агата. — Это как? Это зачем?
— Ну… когда ты заболела, мы с Дамьеном решили, что так будет лучше. Если продать замок, то мы сможем купить маленький домик, а остаток денег вложить в твое лечение.
— Но замок — наша плоть и кровь! Он — наш дух, наследие предков! — Агата засверкала глазами и хлопнула ладонью по столу. — Это все,
— Замок — лишь камни, — спокойно ответил Джонатан. — Глупо за них цепляться.
— Вы так говорите потому, что у вас нет гнезда! — гневно бросила Агата. — Из Серых Крыльев вас, поди-ка, выгнали. У них там своя жизнь, зачем им такая родня?
— Вы правы, тааннет, — кивнул Мэррил. — Гнезда у нас нет. Говорите, полтора миллиона? Я покупаю Холодный замок.
— Он не продается, — рыкнула Агата. — Без разрешения главы рода ни одну сделку с родовым имуществом не утвердят. Засуньте свои деньги знаете куда? Шанаторы не продаются!
— Судя по тому, что я слышал, вам недолго осталось, тааннет, — безжалостно напомнил Джонатан. — После вашей кончины никому эта груда камней будет не нужна. Как и гордость Шанаторов. Лучше быть сытым, чем гордым.
Агата побелела и широко раскрыла глаза, а потом приподнялась и отвесила Джонатану звонкую оплеуху. Не сильную, на многое ее не хватило. Но все же на смуглой мужской щеке отчётливо проступил отпечаток ладони.
— Серж, отнеси меня в спальню, — холодно отчеканила девушка. — Я очень устала.
— Надо думать, — пробурчал Серж, с опаской косясь на потирающего лицо Мэррила. — Пошли, сестричка.
— А где Дамьен?
— Понятия не имею, в последние дни он совсем не появляется дома. Наверное, уборка в купальнях очень дурно на него повлияла.
Джонатан оседлал стул и выжидательно уставился на мать, ожидая продолжения скандала. Интересно, что такого было в Агате, почему она так его раздражала? У Мэррила достаточно жизненного опыта, чтобы понимать — дело нечисто. Они или влюбятся друг в друга, или дойдут до смертоубийства. Хотелось бы второго варианта все же избежать.
— Чай будешь? — спросила Элен безмятежно. — У Тео чудесные травяные сборы. Нужно будет на продажу выставить, экопродукты, единение с природой, ну ты понимаешь.
— То есть ругать меня ты не собираешься?
— С чего бы? Если я что-то и упустила в твоём воспитании, то уже поздно наверстывать. К тому же ты играешь на моей стороне поля. Знаешь, в первый день я вытащила Агату из ванной. Она хотела утопиться. Теперь будет жить тебе назло.
Джонатан забрал у матери чашку. Ему сделалось очень стыдно. Взрослый мужик накинулся на немощную девчонку, обидел ее. И плевать, в общем-то, что Агате больше трёхсот лет. Дело не в возрасте, а в мироощущении.
— Я пойду наверх. А ты выбери себе комнату. На первом этаже правого крыла есть вода и даже горячая. Захочешь есть — приготовь сам или попроси Теодора. И крайне рекомендую посетить купальни, они здесь великолепны. Честно, в этом старом замке осталось ещё что-то приличное. Ну, кроме Агаты, разумеется.
Джонатан хмыкнул и огляделся. Он не видел, какой кухня была пару месяцев назад, но и сейчас тут царила глобальная нищета. На стенах появились полки, на полках — чашки и тарелки. Сервант заполнили крупы, в холодном ящике на окне нашлись яйца и молоко. На дровяной плите стояла отмытая до блеска кривая сковородка.
На деревянных подпорках висела ржавая раковина — страшно даже представить, с какой свалки ее притащили. В раковине лежала груда грязных тарелок. Джо покрутил вентиль и убедился: горячая вода есть. Он засучил рукава и принялся мыть посуду.
— Не мужское дело вы затеяли.
Джонатан обернулся на голос. В дверях кухни стоял молодой человек с длинным лицом, живыми глазами и тёмными волосами. Руки незнакомец держал в карманах потёртых узких штанов.
— Не мужское дело — когда за собой убирать не умеешь, — спокойно ответил Мэррил. — Если не хочешь мыть посуду и стирать — заработай на прислугу или хотя бы на посудомоечную машину.
— Или заведи бабу.
— Бабу? — вскинул брови Джонатан. — По-твоему, женщины нужны для того, чтобы тебя обхаживать?
— Для чего ж ещё?
— А ты им что? Посредственный секс? Похоже на бытовую проституцию, да?
— Ну почему же посредственный? — обиделся незнакомец. — Я могу и отличный. Никто ещё не жаловался.
— Отличный — это по любви. Секс — он в голове, — пояснил Джонатан. — Если нет любви, то будет посредственно. А если есть — то для любимой и тарелку вымыть несложно.
— Ой, здесь что-то на пингвиньем, — махнул рукой молодой человек. — В древних родах совершенно другие уставы.
Но Мэррил уже не слушал ту чушь, что нес Шанатор. Его внимание привлекли часы, блеснувшие под кружевным рукавом рубашки.
— Это Тиссо? — спросил Джонатан. — Швейцарские?
— А? — запнулся на полуслове парень. — Чего?
— Часы. Швейцарские. Ремешок знакомый. Крокодилья кожа.
Сначала юноша инстинктивно одернул манжет, потом деланно засмеялся. Подошел к Джо, обнажил запястье.
— Дорогие, что ли? — спросил он. — Я их в карты у одного чудака в деревне выиграл.
— Можно посмотреть поближе?
— Ну конечно.
И на ладонь Мэррила легли часы. Крупные, тяжелые, в золотом корпусе с черным циферблатом. Джонатан перевернул их: на прозрачной задней крышке была надпись: Tissot 1853. Он не помнил цену этой модели, но точно знал — не подделка и не дешевка. Вещь стильная и красивая.
— Нравятся? — спросил юноша. — Кстати, я Дамьен Шанатор.
— Джонатан Мэррил. Отличные часы. Прослужат долго. Красивые.