Крылатый штрафбат. Пылающие небеса
Шрифт:
— Да!.. — со вздохом кивнул Александр Волин. — Ну, что ж, фронтовые пути-дороги еще более неисповедимы, чем чьи-нибудь другие… А воспоминания… Из моей прежней штрафной эскадрильи истребителей остались только я и Иван Мартыненко, бывший мой ведомый. Летчики или головы сложили там, под Сталинградом, или же доказали свою честь и доблесть в бою и вернулись в строевые авиаполки и эскадрильи.
— Да, у меня также получилось — остался лишь мой ведомый лейтенант Сергей Астафьев, да и то лишь потому, что вызвался добровольцем. Сейчас он исполняет обязанности заместителя командира эскадрильи.
Да, Волин знал. Знал, что даже в отличие от штрафников-истребителей, которые делали по пять шесть вылетов за день, и обычные летчики-штурмовики долго не жили. А уж штрафники-штурмовики — и подавно! Вот и в предстоящем вылете им предстоит самая сложная и смертельно опасная работа. Ну, ничего, не первый раз — прорвемся!
Глава 21
Штурмовой удар
Размещение на аэродроме штрафников-истребителей еще и штурмовиков породило настоящий «жилищный кризис». Летчики и воздушные стрелки располагались и прямо на полу в просторном блиндаже «летного общежития», и в землянках и блиндажах технического состава. Правда, последним спокойная ночь явно луной не светила. Летчики-истребители и экипажи штурмовиков засыпали под рев моторов.
Это техники готовили самолеты к предстоящему боевому вылету. В связи с этим на полевую площадку истребителей-штрафников перебросили техников из штрафной эскадрильи, а также целый караван грузовиков с боеприпасами, а также бензо— и маслозаправщики и даже ПАРМ — передвижную авиаремонтную мастерскую. Это на случай повторного вылета.
Вереница грязных и мокрых, едва выбравшихся с разбитых дорог грузовиков и груженных ящиками телег имела весьма плачевный вид. Несмотря на то что разлив полноводной Кубани за прошедшие дни сильно сократился, временами шоферам приходилось вытаскивать «полуторки», «пятитонки» и ленд-лизовские «Студебеккеры» из грязи на руках, на «раз-два взяли»!
Тем не менее машины пришли вовремя, и теперь грозные «крылатые танки» и легкокрылые истребители Яковлева поступили в полное распоряжение технического люда.
И теперь в ночи мелькали фонарики мотористов, ревели регулируемые двигатели раскапотированных самолетов. Глухо переговаривались, позвякивая гаечными ключами, техники. Размеренная рабочая суета продолжалась до предрассветных сумерек.
Оружейники проверяли и подвешивали на держатели под широкими крыльями штурмовиков реактивные снаряды, осторожно вворачивали взрыватели в гнезда авиабомб. Позвякивали, укладываясь в коробки боекомплекта, снарядные и патронные ленты, медно блестя гильзами в первых лучах восходящего солнца. Ночь пролетела незаметно.
Летчики выходили из блиндажей, умывались, отфыркиваясь, ледяной водой. Бриться, ввиду важности предстоящего вылета, никто не стал, даже с вечера — не дай бог, еще беду накличешь…
Собрались на мокрых от росы пустых ящиках из-под боеприпасов. Командиры повторили боевую задачу, а также порядок взлета и маршрут. Летчики еще раз проверили у себя на картах ЛБС — «линию боевого соприкосновения», так по-летному сухо называлась линия фронта.
Молоденький лейтенант, поблескивая стеклами круглых очков в железной оправе, прочитал метеосводку. Она порадовала: по маршруту облачность с нижней границей по высоте восемьсот — тысяча сто метров, в районе цели — ясно. Можно рассчитывать на внезапность.
Оставшийся час перед вылетом тянулся невыносимо медленно, как капли пота на отрешенных лицах летчиков и воздушных стрелков — мысленно они уже были в воздухе.
Наконец, прозвучала долгожданная команда:
— По машинам!
Летчики надевали парашюты и привычно падали в объятия бронеспинок и привязных ремней.
Взлетали сначала тяжело груженные бомбами и ракетами, снарядами и патронами Ил-2, легкокрылые и стремительные Як-9 и Як-7Б играючи нагнали их в воздухе.
Но они все были лишь авангардом основных сил штурмовой и истребительной авиации. Высоко в небе промелькнули «красноносые» гвардейские «Аэрокобры», и тут же в эфире раздался чуть глуховатый, с хрипотцой голос:
— Я — Покрышкин, прием, «Борода», сохраняй высоту, будь внимательнее!
— Я — «Борода», Сашка, тебя понял, — ответил бесшабашный капитан Вадим Фадеев, командир второй эскадрильи 16-го гвардейского авиаполка и верный друг комэска первой, капитана Александра Покрышкина.
Гвардейцы направлялись на «расчистку» воздушного пространства, и многим асам Люфтваффе предстояло сегодня превратиться в мусор искореженного дюраля на дне притоков Кубани или в ее многочисленных непролазных плавнях.
Да, это была силища! Настоящая воздушная армада!
Командование на этот раз предусмотрело все.
По второстепенным целям в районе станицы Крымская «отработала» отвлекающая группа Пе-2 под прикрытием «лавочкиных». А основная ударная сила — гвардейский штурмовой авиаполк, идущий тремя эскадрильями-волнами, — взяла южнее, разворачиваясь на Геленджик. Над ними реяли «яковлевы» и «Аэрокобры» из гвардейских истребительных авиаполков.
Но не только мощь краснозвездной авиации, но и тактическое мастерство авиационных командиров стало в этот раз залогом успеха. Непосредственно перед вылетом основных сил штурмовиков, задействованных в ударе по аэродрому Геленджик, взлетели еще и отвлекающие группы Ил-2 и Пе-2. Они нанесли удары по другим объектам обороны гитлеровцев на Кубани и тем самым отвлекли внимание истребителей Люфтваффе от истинной цели. При этом нужно сказать, что и отвлекающие удары были весьма эффективны, а усиленное сопровождение ударных самолетов истребителями позволило затянуть «Мессершмитты» и «Фокке-Вульфы» в невыгодные для последних воздушные бои.
Командовать такой армадой было непросто: нужно было отработать взаимодействие в воздухе штурмовиков и истребителей так точно, как инструментов в оркестре, только вместо дирижера с позывным «Тигр» была в руке «лягушка» микрофона. Но в итоге уже грянула «увертюра» к симфонии возмездия!
— Я — «Буран», мы над целью! Атаковать — бьем «эрэсами»! — раздался в наушниках шлемофонов голос командира штрафной штурмовой эскадрильи капитана Владимира Семенова.