Крылья древнего ящера
Шрифт:
– Даниель, ты не расстраивайся, ну как ещё на горючем экономить? – это говорила Моника, а Даниель не хотел перед ней огрызаться.
– Пожалей получше…– он сделал детскую гримасу.
– На второй планете пожалею, а пока будь умником и спасай нас – если что. И ты Денис тоже. – Она перевела взгляд на подсеменившего Шеметова.
– Да ну… А мы и не хотели-то садиться. Рисковать ещё! Там, слышал, волки водятся, питаются арамисовцами…
– Ну, значит, вас бы они и не тронули.
– Во сколько точно посадка?
– Место выбираем, но не позже, чем через три часа.
– Вы
– Ну, пока? Да? – Моника элегантно подняла руку. Ей, возможно, было действительно жаль Даниеля с Денисом.
Два часа конвойники развлекались хаосом, действительно воцарившимся на корабле соседей. Затем экран погас: Уэддоу и на этом уже экономил.
Далеко за иллюминатором "Арамис" всё больше и больше удалялся. Он шёл на посадку… И, вот он, сигнал! Денис нажал клавишу, и луч малого экрана уже поймал покоящийся "Арамис". Вокруг него – несколько необычная серо-голубая равнина, туманность, облегающая атмосферу, служила светофильтром. Ясно, что оранжевого там не увидеть.
А арамисовцы тем временем, покинув кабины, собрались у компьютера, переваривающего информацию о месте посадки. Ждали не долго. Состав атмосферы включал кислород, но в малых количествах, много паров странного по составу, но опять-таки инертного соединения – видимо производной всё того же тумана. Грунт – мелкая уплотнившаяся пыль, преобладающий элемент которой – кремний. И… Есть следы аминокислот?! Это обнадеживает. Необходимый уровень защиты астрокостюма – №2, то есть условия в месте посадки, предположительно для человека малоопасные.
Первыми ступили на планету Файр и Фернандуш. Хотя размер планеты и меньше земного, двигаться по ней было трудновато. Видимо масса Земли всё-таки меньше. Все положенные в таких случаях формальности заняли ещё два часа. Началась колонизация дочери "шестёрки" (это по словам Ренальдини).
Арамисовский вездеход, перепархивая через ухабы чужепланетного бездорожья, с экскурсионной скоростью двигался в научно-обоснованном направлении. Направление это полностью совпадало с направлением взгляда Майкла Уэддоу: он был у руля. Все уже просмотрели панораму планеты сквозь свои светофильтры – нет, привычной для землян гаммы цветов здесь никак не увидеть. А местность совсем однообразна и, видимо, безжизненна. Напоминает обветренное поле в малоснежную зиму. За скафандром, правда, не холодно – плюс 32, причём эта температура отмечена с самых первых наблюдений, ещё задолго до посадки. Опять-таки и туман мог тормозить теплообмен.
– Если температура постоянна – это хорошее условие для распространения жизни. – Зимогляд чаще других поглядывал на информатор. – Но вокруг – ни одного предмета, температура которого отличалась бы от плюс тридцати двух. Делать тут нам, скорее всего, нечего… – Он посмотрел на молчавших командира и Уджаяни. Последний что-то записывал.
– Склероз?
– Да нет, некоторые параметры маршрута записываю.
– А машинам не доверяешь?
– Понимаешь, в машинах – программы направлений и все текущие замеры привязываются именно к ним. Но мы же делаем кое-где хоть и небольшие, но объезды. А за бортом, между прочим, концентрация паров иногда чуть меняется. Вот я и отмечаю направления, в которых должна находиться вода на наших участках объезда.
– Вода? Здесь? Наверно газированная…
– Если и не именно вода, то "жидкость по-местному". Гидрооснова должна в ней быть. На, вот, посмотри…
– Да я в твоих делах… не очень…
– Так я, вот, и объясняю. Температура на планете одна, давление атмосферы, уже знаешь – постоянно; тогда откуда тут зародиться ветру? А если так, тогда чем ближе источник, тем больше концентрация его паров. Вот мы объезжали неубедительное на вид поле, а цифры на гидрографе прыгнули. Я же записал, в какой точке какое направление желаемо избрать для близкой экскурсии.
– Но информатор бы сам сказал о близости водоёма.
– На такое незначительное колебание он не настроен сейчас, его программы и так перегружены. Речь не о водоёме, а может, о простой луже. Молчавшему до сих пор Уэддоу, почему-то, действительно захотелось увидеть лужу. Земное, всё же, родное. Его неуверенный взгляд заметили попутчики:
– Слушай! Давай, действительно погонимся за максимальной концентрацией пара. Может, и покружимся на месте, но нужное направление всё равно найдём. Будем двигаться всё время в сторону наибольшей плотности паров, и, может даже, наткнёмся на озеро…
– И искупаетесь, – прошипело в динамике – их на связи держал Сандро. – Все трое станете благородного голубого цвета, на Земле вас будем показывать за деньги.
Если бы Ренальдини не сказал бы ничего, то командир наверняка заупрямился бы, ссылаясь на программы, а теперь он остановил свою герметичную машину и повернулся к обоим попутчикам:
– Где там, большая концентрация? Давайте направление.
Желание сделать назло Ренальдини сделало доброе дело. Теперь, глядя со стороны, вездеход шёл по бессмысленному маршруту.
– Майкл, Майкл, – заговорил динамик. – Слева от вас движущийся предмет. Ренальдини можно было бы не поверить, но его голос был слишком серьёзным. Все трое сразу повернулись, но ни где ничего не увидели.
– Что за предмет? Размеры?
– Ну, этого я не знаю, но есть слабое перемещение метрах в двухстах от вас. Так! Опять движение! Это от вас в 210 метрах. Будьте внимательны!
Спустя минуту:
– Дисплей выдает совсем малую величину. С такого расстояния вы его, может, и не увидите. Отвлекайтесь от своих луж.
– Мы уже отвлеклись.
Вездеход медленно двинулся в сторону, указанную с "Арамиса". И вот впереди матово блеснул какой-то шарик. Подъехали ближе.
– Сандро! Здесь движение?
– Да, здесь, вы около движущегося предмета. Что там?
– Шарик, сантиметров семь в диаметре. Но он, кажется, недвижим. Множество манипуляторов окружило инопланетный колобок и, не найдя ничего страшного, подняло его.
– Итак, что это… – Уэддоу постучал по клавишам, – Угу… Вероятно, просто спрессованная пыль, а внутри большая концентрация аминокислот. А как же все это двигалось? Кто его катил?