Крылья колдуна

Ярошинская Ольга

Слезы жгли глаза, душили спазмами, и Тиль повернулась к Лансу. Он смотрел на нее и улыбался так нежно, что все слова обвинения застряли у нее в горле.

— Ты негодяй, — только и смогла выдавить она.

Ланс быстро подошел к ней

и обнял.

— Рыжий баран, — толкнула его кулаком в грудь.

— Обожаю, когда ты меня так называешь, — сказал он, по-прежнему сияя улыбкой. — Он поцеловал ее в губы, в щеку, в висок, сжал в объятиях и уткнулся носом в макушку.

— Отпусти меня, — зашипела она, пытаясь оттолкнуть его. — Я тебя ненавижу!

— Ты меня любишь, — нагло заявил он, немного ослабив объятия.

— Совсем ошалел? — взъярилась она. — Я сказала — убирайся! Знать не хочу, что там за артефакт ты делаешь!

— Я никуда не уйду, — покачал он головой, — никогда.

Тиль набрала в грудь побольше воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, когда Ланс перебил ее неожиданным заявлением:

— Твоя грудь стала больше.

Тиль, сбитая с толку, выдохнула, а он, поглаживая ее спину, тихо продолжил:

— Ты же знаешь, я обожаю твою грудь и не мог не заметить изменений. Она немного потяжелела. И я подумал — а вдруг… Конечно, это было слишком самонадеянно с моей стороны. Но мысль терзала меня неотступно, и я решил проверить. Можно было бы использовать для анализа мочу, но я так и не придумал, как бы собрать

ее незаметно. Капля крови — то, что надо. Прости, что я взял ее без спроса.

— То есть ты решил, что я могу быть беременна? — поняла Тиль.

Ланс снова уткнулся ей в макушку, втянул запах.

— Хватит нюхать мои волосы, — рассердилась она. — Ланс, прекрати. — Что-то горячее вдруг капнуло ей на лоб. — Ланс, ты что, плачешь?

— Прости, что-то расчувствовался, — признался он, отстраняясь и вытирая щеку. — Ты меня любишь, Матильда.

Он вдруг сгреб ее и поцеловал так страстно, что ее колени подкосились и она едва не рухнула, когда он отпустил ее и вышел из спальни.

— Ульрих! — зычно крикнул он. — У нас будет ребенок!

Тиль ошарашенно посмотрела на металлический кругляш, похожий на монокль, который Ланс сунул ей в руку. Синий плюс светился в прозрачном окошке.

Тиль медленно села на кровать, положила руку на живот. Она почувствовала новую жизнь сразу же. Та сияла внутри нее крохотным солнышком — чистая, яркая, светлая. Тиль всхлипнула, шмыгнула носом. Петра подбежала, цокая коготками по полу, встала на задние лапки, опершись ей на колени, встревоженно взвизгнула.

— Все хорошо, — ответила ей Тиль и улыбнулась. — Все просто прекрасно.

Конец