Крылья красных птиц. Книга 1. Рыжий демон
Шрифт:
Грязный. В бурых разводах, подозрительно напоминающих засохшую кровь. Одежда порвана. От замшевой рубахи осталось несколько лоскутов. Кожаные штаны пока ещё на штаны похожи, но выглядят на все свои две сотни лет.
«Интересно, он что, за все годы плена никогда не менял одежду?»
Босой. Когти на ногах оставляют отчётливые отпечатки на влажной после вчерашнего дождя земле. Когти на руках тоже внушают уважение. Наверняка и клыки есть. Она не успела рассмотреть их толком, когда он рычал в пещере. А теперь он молчит и клыков не видно. Но всё же самые замечательные детали его внешности – это волосы и глаза. Длинная, до пояса, золотисто-оранжевая грива, которой почему-то не коснулась многолетняя грязь, покрывающая живописными разводами всё его тело. И глаза у него удивительные. Тоже золотисто-оранжевые, такого же цвета, как волосы. Вот только они ничего не выражают, пустые, как две стекляшки. Когда он спал в пещере под печатью, и то казался живее, чем сейчас.
Чтобы попасть на ближний выпас пришлось пройти через всю деревню. Самые смелые собрались поглазеть на демона – когда ещё выпадет случай такое зрелище увидеть. Но на безопасном (с их точки зрения) расстоянии – всё-таки слишком молода ещё их Мудрейшая, вдруг не справится.
Возле дома старосты, где находились сейчас раненные ящерами люди, Лика остановилась, велела демону подождать, не сходя с места и не шевелясь, и зашла внутрь. Ранеными уже занималась старая Рата, местная повивальная бабка, а по совместительству – лекарка и весьма неплохая. Лика только над ногами кузнеца немного пошептала, снимая боль и заставляя кости скорее срастаться.
Сам староста сейчас был на выпасе, и Лика с демоном тоже отправились туда.
Взволнованные селяне прятались за стогами прошлогоднего сена, а три ящера доедали неизвестно какую по счёту корову. Сами они были и правда здоровые – больше любой коровы, и это не считая хвоста. Серо-зелёные, зубастые, шипастые, с короткими когтистыми лапами. В общем – гадость, и гадость опасная, как и все низшие демоны.
– Убей их, – Лика указала на ящеров протянутой рукой.
Безразличный взгляд демона остановился на указанной цели. Не скрываясь, он направился в сторону низших. Те заметили его, подняли узкие головы, зашипели. Двое припали к земле, не сводя с противника узких глаз, а тот, что стоял ближе всех, внезапно и с неожиданной для такого существа скоростью бросился на демона. Тот встретил его ударом ноги в горло. Ящер с изяществом брошенного бревна взлетел в воздух. Прежде чем он успел приземлиться, рыжий демон полоснул его когтями по бледному брюху. Увернулся от фонтаном брызнувшей крови и повернулся к оставшимся гадам.
Те, видя судьбу, постигшую их собрата, теперь стали осторожнее. Разошлись в стороны, попытались взять врага в клещи. Один плюнул жидким огнём. Демон, не глядя, уклонился, метнулся вперёд, рванул когтями второго гада. Полетела во все стороны прочная чешуя, но рана на спине оказалась несерьёзной. Первый ящер подобрался ближе, попытался ударить шипастым хвостом по ногам. Завязалась схватка, за которой трудно уследить человеческим глазом. Клацали зубы, мелькали когти, руки, ноги, хвосты, лапы. Летели во все стороны брызги крови и оторванная чешуя, развевалась огненная грива. И всё это – в полном молчании. Ни демон, ни ящеры не издавали ни звука. Но в пылу схватки рыжий демон совсем забыл про первого гада, который валялся с распоротым брюхом, но подыхать пока не собирался. Он плюнул жидким огнём – внезапно и с расстояния всего пары шагов. Увернуться от снаряда демон успел, а от одновременного удара хвостом другого гада – нет. Он оказался на земле, а зубы третьего ящера сомкнулись на его плече, в опасной близости от горла.
И тогда демон закричал. Вся его жажда жизни выплеснулась наружу в этом крике, смела пелену безразличия, окутывающую его уже многие годы. Ярость исказила юное лицо, зажгла багровые огни в глазах. Он вцепился когтями в горло ящера, прижимавшего его к земле. Лике показалось, что она видит пламя, охватившее кончики его когтей. Поклясться в этом она не смогла бы, но демон одним движением разорвал чешуйчатое горло, скинул с себя уже мертвого гада, вскочил и бросился ко второму. Обеими ногами обрушился ему на спину, отчетливо послышался треск сломанных позвонков. Пинком ноги перевернул врага на спину и разодрал горло. Потом точно так же прикончил последнего недобитого ящера.
Он стоял на лугу, ставшем вдруг полем битвы, покрытый грязью, потом, кровью – своей и чужой. Багровые сполохи медленно гасли в глазах. Потом повернулся и пошёл к прошлогодним стогам. Селяне дружно качнулись назад. Лика сама еле сдержалась, чтоб не попятиться. Пару раз глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя, и вышла демону навстречу.
Яростный взгляд демона упёрся в её глаза.
– Кто я?! Назови моё имя! – голос демона больше походил на рык, он требовал, и Лика едва не подчинилась, но вовремя вспомнила, кто тут хозяйка.
Так значит, это правда – он забыл своё имя. Лика, как раз, это имя знает очень хорошо – на нём держится заклятье подчинения. Но также знает, что называть его нельзя. Демоном, забывшим своё имя, самую свою суть, намного легче управлять. Он просто не способен к малейшему сопротивлению, даже подумать о нём не сумеет.
– Обойдёшься! – отрезала она. – Иди за мной.
Ярость на лице демона снова уступила место безразличию. Он наклонил голову и зашагал следом за хозяйкой.
В деревне вокруг них собралась целая толпа. Очевидцы в подробностях рассказывали о битве, селяне выкриками издалека поздравляли и благодарили Лику, не решаясь подойти поближе, пока за ней следует перемазанный кровью демон. Самые смелые отправились провожать её, держась на почтительном расстоянии. Отстали они только за околицей.
И снова Лика и демон идут одни по узкой лесной тропинке. Едва селяне отстали, как демон начал ругаться. Сначала бормотал что-то себе под нос, но голос его становился всё громче и твёрже, не хрипел и не прерывался, как тогда в пещере. Ругался он, не меняясь в лице и словно ни к кому не обращаясь. Причём ругался сразу на нескольких языках. Лика половину не понимала, но это и не важно. У неё создалось впечатление, что демон ругается просто для того, чтобы слышать свой голос, наслаждается его звучанием, перед тем как снова замолчать на долгие годы.
На душе стало так противно, хоть волком вой. И всё из-за этого демона.
– Заткнись! – выкрикнула она. – Замолчи немедленно!
Демон замолчал, а на душе у девушки стало ещё паршивее. Полная власть над чужой жизнью уже не пьянила – пугала. Демон – такой сильный, свирепый, опасный. И такой беспомощный. В этом было что-то неправильное, противоестественное. Лика вспомнила, как в пять лет бежала через лес, чтобы сказать демону «спасибо». Теперь ей уже давно не пять, и она Мудрейшая, и вести себя должна соответствующе. Она взглянула в неподвижное лицо демона. Лицо спокойно, а во взгляде – тоска, ярость, боль. Если бы мог, он разорвал бы её на месте. Но он не может. И никогда не сможет. И освободиться не сможет. Он вечный пленник, забывший своё имя.
Кайдо. Так его зовут. «Красная птица» – на одном из языков тёмного мира. Он и правда похож на птицу, только со сломанными крыльями. Лика боялась шагающего рядом зверя, но произнеся, даже мысленно, его имя, относиться к нему просто, как к полезной вещи больше не могла.
В молчании дошли они до пещеры. Рыжий демон остановился, не желая входить без приказа, словно мог хоть так отсрочить неизбежное. Взгляд его потерялся где-то в голубых небесах.
Лика стояла рядом и никак не могла произнести последний приказ. В пять лет она была гораздо добрее… И глупее. Пламенный взгляд остановился на её лице, и Лика сказала совсем не то, что была должна. Она спросила демона: