Крылья любви
Шрифт:
Джини теперь уже представляла себе, насколько велико его состояние, и поняла, что он снова ее поддразнивает. За всю свою жизнь она не могла бы потратить даже десятую его часть.
– Что вам больше всего нравится? Драгоценности? Произведения искусства? Оранжереи, полные экзотических цветов? Скажите мне.
– Мне нравится идея превратить работные дома в учебные мастерские, где бедные люди могли бы обучаться какому-нибудь ремеслу по их выбору.
– Нет, я имел в виду, задавая свой вопрос, ваше желание получить что-то нужное и приятное вам самой, кроме, разумеется, нового гардероба, который обновить необходимо соответственно временам года и
Джини намеревалась подарить ему свое тело.
– Я ничего не подарила вам, – сказала она.
– Само собой, подарили. Вы научили меня смеяться. Теперь ваш черед. Говорите.
Джини задумалась. Еще недавно она всего лишь хотела, чтобы ее вдовье содержание поступало регулярно, чтобы мясник не отказывал ей в кредите. Новая лента, которая освежила бы старое платье, была для нее редкой роскошью. Теперь она могла получить что угодно – все, что можно купить за деньги.
Ардет подбросил угля в затухающий огонь камина.
– Уверен, что вы о чем-то мечтали, подрастая, не правда ли?
О любви родителей, о дружбе с сестрой? Этого он не мог бы купить для нее.
– Я очень хотела собственного пони, но у нас с сестрой был один на двоих.
– Это проще простого. Я вообще намерен заполнить конюшни. Вы можете выбрать любое верховое животное по своему вкусу. Что еще?
– Ну… я когда-то мечтала о путешествиях, однако необходимость следовать за армией излечила меня от этого, как мне кажется. – Ардет понимающе кивнул. Джини продолжала: – Я думаю, что вы повидали очень много, посетили самые замечательные места на земле. Если бы это было возможно, я хотела бы увидеть великие пирамиды.
– О нет, они бы вам не понравились. Бесконечные песчаные бури и саранча.
– Тогда Альпы. Говорят, что они вызывают благоговение.
– Груды камня. Лавины.
– Индия с ее пестрыми базарами и торговлей пряностями.
– Хуже не придумаешь. Гибельные засухи сменяются не менее гибельными наводнениями. Африка тоже не лучше. Мириады насекомых и массовые эпидемии. Помимо всего прочего, посещение всех этих мест чревато серьезными опасностями. Ураганы, циклоны, кораблекрушения во множестве, не говоря уже о пиратах и мятежах.
Джини не удержалась от смеха.
– А как насчет Луны?
– Никто еще не удосужился умереть там. Пока. Вам будет куда безопаснее в Англии.
Она все еще посмеивалась, считая, что Ардет снова шутит.
– Как случилось, что вы объехали чуть ли не весь мир и нигде не нашли ничего, кроме смерти и разрушения? Неужели вы были так заняты, что не видели ничего прекрасного?
Ардет посмотрел на Джини. Огонь горел у нее за спиной, и оттого ее пеньюар сделался почти совсем прозрачным. Он видел волнующую форму ее округлых грудей, розовый цвет сосков. Золотистые волосы Джини закудрявились от жары в комнате и обрамляли ее прелестное лицо сияющим ореолом. Мягкие губы сложились в улыбку. Для него.
– Не думаю, чтобы я видел когда-нибудь нечто более красивое, чем вижу сейчас.
– О, вы не должны платить мне испанской монетой, как у нас иногда называют откровенную лесть. – Улыбка исчезла с губ Джини. – Это не входило в условия нашей сделки. – Она начала подниматься из кресла.
– Пожалуйста,
– Уже очень поздно. К тому же здесь слишком жарко для меня. – Половина существа Джини хотела остаться, чтобы слушать его забавные глупости, чтобы видеть восхищение в его черных глазах. Вторая половина, более разумная, хотела удалиться. Разум проиграл. – Быть может, вы могли бы открыть окно?
Вместо этого он щелкнул пальцами, из которых на мгновение вылетел огонь.
– Это всего лишь глупый салонный фокус! – воскликнул Ардет в ответ на то, что Джини шарахнулась от него в испуге. – Каждый на это способен, – добавил он, уже обращаясь к двери, которая захлопнулась за Джини. Потом он начал ругаться и делал это долго и громко на многих языках. И мог бы так ругаться всю ночь, не повторяясь, столько грязных проклятий и невероятных словосочетаний он знал. В конце концов, весьма немногие приветствовали его появление добрым словом.
Разочарование было для него новым ощущением, но он предпочел бы обойтись без него. Он пнул ногой кровать и снова выругался – от боли.
Его шумное негодование разбудило гремлина-ворона. Тот повернул голову и уставился на Ардета глазами-бусинками.
– Только посмей заговорить! – проворчал Ардет.
Глава 7
Остальная часть свадебного путешествия – окончание армейской жизни, избавление от отчаяния и возвращение к обычной жизни – прошла без особых происшествий.
Ардет занимался покупкой лошадей, своими документами и встречами с целой кучей курьеров, сборщиков необходимой информации и откровенных шпионов. Он планировал свой приезд в Лондон и вступление в столичное светское общество с той же тщательностью, с какой когда-то занимался подготовкой к осаде вражеских крепостей.
И не намеревался совершать ошибки. Слишком многое было поставлено на карту. К тому же он теперь нес ответственность за благополучное возвращение еще одного человека, то есть своей жены, в утонченную сферу аристократии, где ей предстояло существовать после его ухода.
Джини вовсе не стремилась попасть в высший свет, понимая, что никогда не будет там по-настоящему принята. Относительно обманутых надежд Ардета она решила побеспокоиться позже, потому что все время плавания страдала от морской болезни, во время поездки по сухопутной дороге ее тошнило, особенно по утрам, а когда они наконец прибыли в Лондон, у нее начались боли в сердце.
Боже милосердный, казалось бы, вполне достаточно уже того, что ей выпала участь выйти замуж за слегка помешанного незнакомца, но, как выяснилось, Ардет обладал еще более необычайными свойствами! Она замужем за неким монстром, капризом природы. Иными словами, она не могла выразить свои впечатления о нем. Ардет вовсе не казался злым, но был настолько странным, что оставался для нее непостижимым. Она всячески старалась отделаться от мысли, что он, возможно, и впрямь монстр, но для этого, слава Богу, Ардет был достаточно красив. Случалось, он изъяснялся в столь витиеватых и трудно понимаемых по смыслу выражениях, что Джини не могла себе представить обыкновенного человека таким благородным, таким мудрым и ученым. Она долгое время верила и в ангелов, которые нисходят на землю, чтобы творить чудеса, но отнюдь не такие, как женитьба на беременной вдове. Кроме того, ангелам не нужны деньги для сотворения чудес на благо человечества. И ни один ангел не стал бы извлекать из-за отворота сапога кинжал с целью нарезать бифштекс у себя на тарелке.