Крылья судьбы
Шрифт:
– А почему ты спрашиваешь?
– моментально насторожилась Джинджер.
– Мне почему-то кажется, что сегодня она здесь не впервые.
– Ты прав, но давай об этом поговорим чуть попозже. Есть хочешь?
– Вот откуда он мог узнать, а?.. Что, неужто и в самом деле ухитрился подсмотреть?.. Нет, это мистика какая-то!
– Если можно, немного отдохну, потом через час-два будем ужинать, ты не против?
– Действительно, вид у него усталый.
– Нет, совсем не против. Тогда иди в бассейн, а я здесь немного позанимаюсь. Сейчас что-нибудь быстренько придумаем...
Разбудили
– Вставай, ужин проспишь!
– Джинджер ласково, но настойчиво потеребила его за руку.
– Я уже проснулся. Ну, почти совсем, да... Сейчас...
– Он с трудом открыл глаза.
– Иди, надень что-нибудь приличное, Эва вместе с нами ужинает.
– Угу...
Она неожиданно ущипнула его пониже спины.
– Ай!.. Ты что?..
– Проверяю, не появились ли там у тебя трудовые мозоли.
– Ну и шуточки у вас, красавица!.. Все, не надо меня больше щипать, уже иду...
Поднявшись на ноги, Алекс подошел к бассейну и плеснул водой себе в лицо, затем ушел в дом.
На кухню он прибыл, переодевшись в джинсы и черную футболку. Ужин не торжественный, в конце концов, сойдет и так. Дамы уже сидели за накрытым столом — о, даже немного накраситься успели?
– Милые дамы, - обратился к ним Алекс.
– Хочу подарить вам маленькие сувениры из далеких краев.
С этими словами он протянул им по небольшой коробочке, каждая была обвязана ленточкой. Когда они открыли подарки, выражение их лиц было достойно запечатления для истории. В коробках были матрешки!.. Джинджер досталась матрешка чуть побольше, Эвелин — чуть поменьше, и с более «детским», что ли, выражением нарисованного лица.
– А я уже видела такое, только не помню, как называется...
– попыталась сообразить Эва.
– Это «ма-трьё-шкаа»?
– утвердительно-вопросительно сказала Джинджер.
– Да, именно «матрешка». Вот, решил привезти хоть что-нибудь, только времени по магазинам бегать почти не было. Да вы попробуйте их открыть...
Они начали открывать матрешек и доставать «семейство», в результате на столе с обеих сторон выстроились шеренги «по росту».
– Первой матрешкой считается фигурка добродушного лысого старика, привезенная с японского острова. Но сами японцы утверждают, что такую игрушку первым выточил неизвестный русский монах.
– А почему она так называется?
– Эва демонстирует любопытство, как всегда.
– Раньше имя «Матрена» было очень распространенным, считается, что оно происходит от латинского Mater - «мать». Это имя ассоциировалось с матерью семейства, обладающей хорошим здоровьем.
– Здорово!..
Выдержав театральную паузу, он сказал:
– А вы еще в коробках посмотрите, внимательно!..
Дамы практически одновременно вытащили из коробочек что-то, лежавшее на дне и завернутое в бумагу, развернули и ахнули — это оказались цепочки-браслетики, надеваемые на запястье, у Джинджер с небольшими рубинчиками, у Эвы — с изумрудами. Цепочки были тонкие, но смотрелись очень хорошо.
– Нравится?
– Очень!..
– и они по
Эвелин почти забыла об окружающем мире, нацепив цепочку на руку и любуясь ею. Джин смотрела на нее и улыбалась по-доброму, как младшей сестре, что ли. Но свою цепочку она тоже сразу надела на руку.
– Теперь можно и начинать ужин!
– пришлось провозгласить Алексу. (Девочки на радостях про еду почти забыли...)
Почти весь ужин они шутили и смеялись, в интонациях Эвелин и Джинджер чувствовалась искренняя радость от возвращения Алекса в «целом виде». И ведь они нисколько не притворялись, между собой болтали совсем как лучшие подруги...
Когда стали приближаться сумерки, Эва засобиралась в «Танцующие звезды», чтобы не ездить по темноте. Алекс предложил было ее проводить на своей машине, но она замахала руками — сиди, отдыхай, до клуба ехать всего минут десять, и то если двигаться со скоростью пешехода. Он заметил благодарный взгляд, которым ее одарила Джинджер — ей не хотелось никуда отпускать только что приехавшего...
Машина Эвелин скрылась за кустами зеленой изгороди, напоследок мазнув светом фар по окружавшим двор зарослям, Джинджер взяла Алекса за руку и они подошли к стоявшему под навесом ее «Гелендвагену». Затем она неожиданно оперлась ногой о бампер и влезла на капот, основательно усевшись на нем.
– Джин, ты что, вдруг погнется!..
– Не бойся, тут железо толстое...
– Тем более, что недавно туда запихали пластину чуть ли не из брони, но это секрет!..
Алекс подошел к ней вплотную, обнял и прижал к себе, ее голова оказалась чуть выше.
– Милая, как хорошо, что ты у меня есть...
– тихо прошептал Алекс, но она все услышала:
– Ты вернулся... Знаю, смерть снова ходила рядом, стояла за спиной, но ты вернулся... Теперь можно...
– Хочешь, я тебе стихи прочитаю? А то я вдруг понял, что так мало говорил о том, что чувствую...
– «Вперед, Макдуф!..»[35] - тихо засмеялась Джинджер.
Приблизившись к ее уху практически вплотную, Алекс тихо зашептал:
Я развернул бы шелк, слетевший с неба,
Расшитый золотом и серебром луны,
Тенями дня и ночи, утреннего света,
Заката сумраком и сполохом зари.
Такой бы шелк-мечту стелил перед тобой на землю,
Но я - бедняк, и эти грезы тают, словно дым.
Прошу тебя, ставь ноги осторожней –
Ведь ты ступаешь по мечтам моим... [36]
Неожиданно Джин наклонилась и начала целовать его до боли в губах, сильно впиваясь ногтями в плечи и спину, но Алекс не возмущался, лаская все, до чего только мог дотянуться. Наконец, Джинджер решила перевести дыхание и ослабила свои объятия, откинувшись на капот машины, тяжело дыша. Алекс продолжал нежно поглаживать ее, слыша тихий шепот «Пожалуйста, пожалуйста...», и она снова прижалась к нему...