Крылья ветра и Сердце дракона
Шрифт:
Дарек закусил губу.
— Прости.
— Не стоит. — Он немного помолчал. — Ладно, слушай. Всё равно идти нам долго, и даже не один день. Вот только… Будешь так на меня смотреть — я тебе челюсть сломаю.
Дарек потупил взгляд. Что поделать — полукровки были для него чем-то неприемлемым, отвратительным и непонятным. И как бы он ни старался это скрыть — выражение лица и взгляда выдавали его брезгливость.
— Тогда отец был уже губернатором. У него было двое сыновей, жена же его погибла при родах младшего, Адальгарда. С тех пор губернатор был замкнут, нелюдим, общался с кем-либо лишь по необходимости, а воспитанием сыновей занимались няньки да учителя. Так вышло, что среди
— Отвратительно… — Как-то задумчиво и машинально произнёс Дарек, и тут же осёкся, поняв, что снова ляпнул не то.
— Что ты сказал, урод?!! — Иргард резко развернулся и с кулака ударил Дарека по лицу.
Удар пришёлся чуть пониже правой скулы, зацепив губу. Дарек мог бы уклониться, или закрыться рукой, но попросту не стал этого делать. В уголке рта выступила кровь.
— Извини… — Вот сейчас ему было стыдно по-настоящему. — Прости, я, правда не хотел, я случайно…
— Да пошёл ты!!! — Рявкнул Иргард и побежал вперёд, петляя между деревьев.
— Постой! — Эльф нагнал мальчишку.
— Из-за таких мразей, как ты, её и убили!!! — Следующим ударом Иргард разбил Дареку нос. — Мне было пять лет, и мою маму прикончили у меня на глазах! Ты… Ты… — Мальчишку трясло. Он снова было замахнулся, но Дарек перехватил его руку.
— Иргард… — Он вдруг обнял парня, и прижал к себе. — Мне жаль…
— Не жаль тебе, тебе… — Иргард запнулся, помолчал, потом продолжил говорить, быстро, путанно, и при этом всё ещё прижимаясь к Дареку. — Первое, что он сказал тогда… Тогда, когда я стоял над трупом матери — никто не должен знать что ты полукровка… Ты мой сын, законный и любимый. Первый мой навык — скрывать себя. Очень долго мою тайну не знали даже братья. Эльфы… Дроу… Понимаешь, что он очень любил её, любил до безумия сильно, и потому… А ты, ты знаешь, вообще, что такое любовь?! — Он поднял чуть влажные от слёз глаза на Дарека.
Эльф задумался. А потом пожал плечами, и честно признался:
— Вообще-то, нет! А ты?
— Нет! — Мальчишка рассмеялся, а потом оттолкнул Дарека. — Всё, отвали, нам пора идти дальше. И да, вылечи уже себя, или нравится ходить с разбитой мордой?
Дарек огляделся по сторонам, и, заметив поваленное бревно, уселся на него. Он собирался, было, начать исцеление, но тут его посетила одна мысль:
— Слушай, — Эльф поднял взгляд на мальчишку, стоявшего рядом — а почему ты начал размахивать кулаками, вместо того, чтобы воспользоваться магической силой?
— Потому, что я не хочу ненароком прикончить тебя! — Поморщился полудроу.
— Только хвастаешь. — Фыркнул Дарек.
— Лечись быстрее, и пойдём!
— Я устал.
— Меня это мало волнует.
— Так, слушай, разъясни-ка мне, для начала, пару моментов. Во-первых — куда мы идём? А, во-вторых, зачем мы туда идём? Ведь, насколько я понимаю, твой отец на твоей стороне. Так какого дьявола ты бегаешь? Расскажи отцу про братьев и попроси защиты.
— Всё не так просто. — Вздохнул Иргард, и сел рядом с Дареком. — Ещё до официального провозглашения меня преемником, я подслушал один разговор своих братьев. Если кратко — в том случае, если по-быстрому меня убрать не удастся, и отец встанет на мою защиту,
— И ты уверен, что твои бойцы справятся?
— М, — мальчишка самодовольно усмехнулся — это отличная армия чистокровных дроу!
— Дроу?! Ты хочешь сказать, что мы идём в Гвинису?!
Глава 14
В этом хаосе они стояли спина к спине. Логово волков было разнесено в пух и прах, все окна побиты, барная стойка и посуда вдребезги, мебель раскидана и безнадёжно испорчена.
Марго смотрела на разбитую люстру, лежащую у её ног, не смея взглянуть на Ренегата, не смея нарушить молчание. Он так же не спешил начать разговор. Тишина казалась такой липкой, затягивающей, звонкой и невыносимой, что стала напрягать.
Марго вдруг резко повернулась и громко сказала:
— На чём будем сражаться? Огнестрельное, или потанцуем? — Танцем они когда-то называли упражнения на мечах и с холодным оружием.
Ренегат дал знак, и все, кто оставались, вышли наружу.
— Послушай, я не считаю это сражение уместным. Это попросту неразумно. Я не стану убивать тебя! — Кай не смотрел, на девушку, пытался не смотреть. Она очень изменилась с их последней встречи.
— Ты уже убил меня, в тот момент, когда отнял мою семью! Теперь у тебя прекрасная возможность меня добить. И не говори, что это был не ты, я слышала, как один из нападавших упомянул Ренегата. А тут ещё незача — я из твоей пыточной сбежала. — Так горько в душе… Она ведь ему верила. А твой отец отнял мою родную мать, при этом я на него работаю. Парадокс жизни, верно?
Все эти слова она говорила медленно, стараясь понять, что на уме у этого убийцы. Первое время ей нестерпимо хотелось отомстить, но потом, пораскинув мозгами, Марго поняла, что служба у императора куда интереснее мести, тем более, когда тому невдомёк кто ты есть на самом деле.
Лицо Кая не выражало никаких эмоций, совсем, взгляд был потухшим и меланхоличным. Он смотрел не на девушку, а просто на стену.
— На счёт пыточной и твоего похищения мои ребята явно переборщили. Я им этих приказаний не давал. Уж извини. И смерть твоя мне совсем не выгодна, да и, не выгодна никому! — Он медленно прохаживался по комнате, обходя преграды — так было легче держать лицо.
— Ах, вот оно как. Только поспешу тебе сообщить — я не буду пешкой ни в чьей игре! А в твоей, уж тем более. В кого ты превратился, Кай? Ты был единственной надеждой империи… А теперь… Я ещё раз тебя спрашиваю — на чём мы будем сражаться? — Марго ловко сняла с себя косуху и осталась лишь в серой рубахе поверх которой был туго затянут корсет. Она не сводила глаз со своего врага и улыбалась, только так она могла скрыть всю ту бурю эмоций. Ведь когда-то этот мужчина был её примером, был учителем.
В помещении было прохладно, а Марго захлеснул жар надвигающейся волны гнева, глаза горели зелёными огнями. Но она была отличной ученицей, и уж эмоции скрывать научилась.
Кай как-то невольно залюбовался фигурой девушки. Жаль, что он не мог рассказать ей обо всём прямо сейчас. Ему хотелось подойти, и стиснуть её в объятиях, успокоить, покаяться перед ней, попросить прощения за всё, и всё объяснить, а потом сидеть у камина, и говорить с нею до самого утра, но… Он резко отвернулся.
— Ты всё поймёшь, позже. Но для начала, тебе нужно просто дожить до этого момента.