Крылья
Шрифт:
– Экзамен завершен, - поясняю, продолжая «держать лицо».
Даю на пульт команду «отбой». Изображение космоса с экрана пропадает, и перед нами снова самое обычное на вид стекло.
Но Риган не спешит отстегиваться и радoстно бросаться на выход. Смотрит на меня так, будто я задолжала ему крупную сумму.
– Что я сделал не так?
Ну конечно же, я ведь просто прервала задание, не уточнив, успех это или поражение. Тем не менее – не требует, не психует, просто спрашивает.
– Все так, – отвечаю, - вы прoшли.
А теперь катись и
Но Риган продолжает не сводить с меня внимательных и теперь, кажется, удивленных глаз.
– В смысле? Так просто?
Меня начинает разбирать смех. ?казывается, сдать вступительные экзамены в ЛЛА – проще простого.
Не сдерживаюсь. Щелкаю ремнем безопасности, а освободившись, наклоняюсь к соседнему креслу,так, что между моим лицом и лицом ?игана остается сантиметров двадцать, и заговорщически шепчу:
– Так просто. Только никому не говори, - переборщила: я так близко, что вижу, как от моего неожиданного маневра расширяются его зрачки. – Хм… – снова сажусь прямо и продолжаю уже со всей серьезностью: – Экзамен завершен. Вас ждет ещё неделя тестирований, которые уже никак не повлияют на факт вашего зачисления. Вы приняты.
Риган медлит, окончательно укладывая в голове услышанное, затем произносит короткое:
– Хорошо.
Удивление из его глаз пропадает, но не сменяется восторгом, который бы соответствовал случаю. Просто: принят – хорошо.
Теперь настает мой черед удивляться, а затнм прозреть: так вот почему Риган вел себя так спокойно на протяжении всей этой недели – ему просто было до лампочки, поступит он или нет. Ди была права.
Уже-мой-будущий-студент каcается ремня безопасности, но снова медлит. Приподнимаю брови: чего тянет?
– Капитан, я должен извиниться за свое неподобающее поведение тем утром. Я не имел права врываться к вам и требовать объяснений.
Мои брови,теперь, кажется, решившие пожить своей собственной жизнью, продолжают движение вверх. Вот уж чего не ожидала ,так это извинений.
Вoзвращаю брови на место, пытаюсь придать своему лицу равнодушное выражение.
– Тогда произошло недоразумение, – отвечаю. – Мы оба повели себя неподобающим образом.
Риган медленно кивает, принимая мой ответ,и, наконец, отщелкивает ремень безопасности.
– До свидания, капитан.
– До свидания… студент.
Он хмыкает этому непривычному oбращению и исчезает внизу, не воспользовавшись трапом. А катер не флайер – до пола далеко. Сдерживаю порыв высунуться и проверить, не сломал ли Риган там себе чего. Может, он от шока так сиганул?
Но cнаружи не доносится криков. Думаю, остальные вряд ли отреагировали бы спокойно, убейся кто прямо в зале. Поэтому не спеша выбираюсь со своей стороны. Трап использую. Я тоже умею прыгать, но мне не солидно.
Когда оказываюсь на полу, Ригана и след простыл, а ко мне направляется абитуриент с номером четырнадцать. На его счастье, флайер уже очистился.
***
Домой прихожу еле волоча ноги, ужасно уставшая,
Вообще, год не лучший. Мы планировали взять пятьдесят студентов, а вышло всего тридцать. Да, сегодня я бессердечно отсеяла больше пятидесяти кандидатов. ?ще двадцать с чем-то человек струхнули: ушли, не дождавшись своей очереди, и не вернулись. Совет Академии ещё выскажется по этому поводу, но я с чиcтым сердцем пошлю их к черту – если они хотят сохранить статус ЛЛА, то мы должны учить лучших, а не всех без разбора. Я была готова взять и больше шестидесяти, никто бы не заставил меня отказать тому, кто действительно готов и достоин. Но не сбылось.
Тем не менее настроение отличное. Пусть говорят, кто что хочет, а преподаватель – профессия творческая. А тот, кто равнодушно и без энтузиазма бубнит на занятиях, – и не преподаватель вовсе, а говорящий столб. Мало знать свой предмет, нужно желание, студенты должны вдохновлять. И сегодня я по–настоящему вдохновилась.
Кто бы знал, что Джейсон ?иган, подсунутый мне АП,и которого я изначально восприняла, мягко говоря, в штыки, окажется настолько многообещающим. Ух, какого пилота я из него сделаю. Ну и что, что не юнец, зато талант, однозначно,талант…
Мое хорошее настроение улетучивается, стоит войти на кухню. Я уcтала, я хочу есть, а не вести беседы.
– Рикардо, какого черта?
– выпаливаю вместо приветствия. Сил на гостеприимство у меня не осталось.
Рикардо Тайлер, премьер-министр Лондора и дядюшка Лаки, собственной персоной восседает за нашим кухонным столом и спокойно попивает чай, как у себя дома.
– Для начала, добрый вечер, – скалится.
– Угу, – бурчу.
– И тебе не хворать.
Бог с ним, умираю с голода. Иду к холодильнику и, наплевав на незваного гостя, копаюсь в нем в поисках того, что можно было бы быстро съесть. ?, пицца! Не самое полезное блюдо, но выбирать не приходится. Интерeсно, кому из мальчишек пришло в голову заказать эту гадость? М-м-м… Как вкусно.
– Женщина, где твое воспитание?
– Рикардо морщит свой идеальной формы нос, какому позавидовали бы и кинoзвезды. – Ты ужасна.
Да, я ем холодную пиццу прямо из коробки. Ему ли не все равно?
?тодвигаю стул ногой и сажусь,так и не выпустив корoбку с пиццей из рук.
– Рик, я смертельно устала. Если тебе есть, что сказать, говори. Если нет – проваливай, а? Будь человеком, - прошу.
?икардо недовольно кривит губы, но уходить не собирается. Переплетает тонкие пальцы на столешнице.
– Мы должны обсудить мою предвыборную кампанию.
Закатываю глаза, не переставая жевать.
– Чего тебе еще?
– недоумеваю.
– Ты вчера уже ясно высказался, что намерен занять освободившееся после Фрэнка президентское кресло. В добрый путь. Мы с Лаки обещали тебе, что, раз это так нужно, потерпим и появимся вместе с тобой на парочке официальных приемов. Тебе мало?..
– ?икардо не успевает ответить, как я спохватываюсь: – Кстати, а где мальчишки?
Наглый гость только отмахивается.