Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века
Шрифт:
Таблица 191. Орудия труда. Составлена Г.М. Ахмедовым.
1, 2, 25 — кирки и тесла из Байлакана и Шемахи; 3 — топор из Шемахи; 4 — обломок пилы из Байлакана; 5, 19 — обрывки цепи; 6 — наперсток из Байлакана; 7 — лемех из Байлакана; 8, 20 — мотыги из Байлакана; 9, 11 — пробойник и шило из Байлакана и Кабалы; 10 — игла из Кабалы; 12 — молоток из Баку; 13 — ювелирная ложечка из Байлакана; 14, 16 — гвозди из Байлакана и Баку; 15 — петля из Байлакана; 17, 18, 21 — льячка, пестик, нож из Байлакана; 23, 24 — проколка и обломок чересла (?) из Байлакана; 22 — крючок для подвешивания мяса из Байлакана; 26 — точильный камешек; 27 — каменный отвес; 28–30 — банные камни из Байлакана.
Таблица 192. Предметы из кости и рога. Составлена Г.М. Ахмедовым.
1 — пряслице; 3–5, 8-20, 22, 26–28, 32, 36 — пуговицы из Байлакана и Кабалы; 2, 6 — распиленная кость; 7 — обломок костяной накладки из Байлакана; 21, 33 — проколки из Байлакана и Кабалы; 31 — обломок декоративного ножа из Байлакана; 23, 24 — подвеска и перстень из Байлакана; 30 — распиленный рог барана; 34 — деталь для плетения ниток из Гюлистана; 35 — предмет из рога из Байлакана.
Таблица 193. Оружие и предметы торговли. Составлена по материалам Г.М. Ахмедова.
1, 2 — обломки копья и вток или втоковидное копье из Байлакана; 3-13 — наконечники стрел из Байлакана, Полистана, Кабалы; 14–18 — боевые ножи из Байлакана, Кабалы, Шемахи; 19, 20 — кинжалы из Байлакана; 21, 22 — чашечки весов из Байлакана; 23–31 — металлические гирьки и каменные разновесы из Байлакана, Кабалы, Гянджи и Шемахи; 32 — Худаферинский мост.
Таблица 194. Украшения и металлическая посуда. Составлена по материалам Г.М. Ахмедова.
1–6 — бронзовые и серебряные браслеты из Байлакана, Кабалы, Шемахи; 12–23 — стеклянные браслеты и их обломки из Байлакана, Гаракепек-тепе, Шемахи, Шабрана; 7-11 — раковины каури; 24 — небольшое серебряное блюдо из Байлакана; 25 — бронзовая ручка котла; 26 — ложка из Байлакана; 27 — медная чашечка из Кабалы; 28 — серебряная ваза из Байлакана; 29 — кувшинчик из Баку.
Таблица 195. Украшения. Составлена по материалам Г.М. Ахмедова.
1–6 — серебряные и бронзовые перстни из Байлакана, Гянджи, Баку, Кабалы, Шабрана; 7, 9 — подвески; 8 — обломок ручки котла из Байлакана; 10–13 — серебряные и бронзовые серьги из Байлакана, Мингечаура; 14–19 — накладки из Байлакана, Шабрана; 20, 21 — бронзовые бубенчики из Байлакана; 22, 23 — колокольчики из Байлакана, Мингечаура; 24, 25 — пряжки из Шабрана, Топраккалы; 26, 27 — ожерелья из Мингечаура; 28, 29 — бронзовые литые фигурки птичек из Байлакана и Гянджи; 30 — стеклянная подвеска из Шабрана; 31 — бусы из Байлакана и Шабрана.
Заключение
В томе представлен краткий итог почти двухсотлетнего изучения древностей Крыма с Таманским полуостровом, Северо-Восточного Причерноморья и Закавказья. Остановимся на самых важных результатах, к которым пришли авторы тома.
Последовательное рассмотрение средневековых древностей Крыма дает возможность составить историко-археологическую шкалу памятников с III–IV вв. н. э. до XIII в. Для каждой градации этой шкалы есть свой эталонный памятник или группа памятников, своеобразный репер, облегчающий ориентацию в той сложной исторической картине, которую запечатлели археологические памятники Крымского полуострова.
Средневековье в Таврике принято начинать с IV в. — времени гибели античных государств под ударами гуннов. Однако рубеж этот условен: варварские вторжения, приведшие к гибели античного мира, начались раньше. Так, гибель позднего Скифского царства и его столицы Неаполя Скифского многие исследователи связывают не с гуннским вторжением, а с готскими походами III в. н. э.
О готах следует сказать и потому, что именно они дали имя населению прибрежной полосы южной Таврики. Прокопий Кесарийский называет готами жителей страны Дори, которая занимала, по мнению одних ученых, южный берег Крыма, по мнению других — значительно более обширную территорию, включающую и юго-западное нагорье с так называемыми «пещерными городами» (Сидоренко В.А., 1987, с. 136–137).
Анализ вещевого материала и погребального обряда могильников Юго-Западного Крыма IV — первой половины VII в. привел к выводу об ассимиляции готов сармато-аланским населением. Этот трехвековой процесс, зафиксированный данными археологии и антропологии, историку — современнику тех событий не мешал называть все население именем этноса-завоевателя, как это случалось в исторической практике неоднократно.
На примере анализа раннесредневековых древностей Крыма приходится признать, что исторические события большой важности отнюдь не однозначно отражаются в синхронных им археологических материалах. Исторически зафиксированное вторжение новых этносов часто слабо отражается в предметах материальной культуры, особенно если это касается культурных напластований городов с многовековой историей. Так, вторжение сначала готов, а потом гуннов на Боспор не изменило существенного облика материальной культуры города, о них больше говорят следы пожаров и разрушений. Вероятно, в жизни древнего культурного города варварские вторжения и не могли повести к заметным изменениям традиционной материальной культуры.
По-другому складывалась судьба завоевателей там, где местное население не создало таких мощных культурных оазисов, какие образовались со времен греческой колонизации на Боспоре или в Херсоне. Так, наследники местного тавро-скифского населения Южного берега приняли приток и сармато-аланского и готского этноса, создав через 2–3 столетия новый этнический сплав, в котором четко улавливаются отличительные черты составивших его различных этнических групп, в частности, готов. Возможно, повторные вторжения последних, последовавшие после разгрома Рима Аларихом в 410 г., долго не давали исчезнуть и отличительным признакам готского этноса.
Причиной активного продвижения на Южный берег готов стало вторжение на полуостров в 70-х годах IV в. гуннов. Они заняли степную и предгорную часть полуострова и еще в VI в., по свидетельству Прокопия, занимали все пространство между Херсоном и Боспором. Однако археологических следов присутствия этих кочевников в массовом материале не много. На громадном пространстве южнорусских и крымских степей, на Днестре и в Придунавье обнаружено немногим больше десятка гуннских котлов, которые отмечают вторжение гуннов в европейский мир, оставившее столь глубокий след в трудах историков на долгие времена. Только в склепах боспорской знати IV–V вв. н. э. сохранились современные гуннской эпохе вещи, находящие прямые аналоги в гуннских памятниках Восточной Европы.