Крымская война 2020

Марчук Николай Петрович

В двенадцатикратную оптику американского бинокля, хорошо был виден кирпичный домик и спрятавшийся за его углом внедорожник – черный УАЗ Хантер. Очень хорошо была видна морда «уазика», хозяин попытался затюнинговать машину «под гелентваген». Получилось так себе! Если издалека можно было еще перепутать, то в «оптику» сразу же были заметны все отличия – и морда не та, и обводы кузова не те, короче никогда «уазику» не стать «гелеком», сколько ты его не тюнингуй. Или если коротко: тюнингуй, не тюнингуй, все равно получишь…хуй!

«Уазик» застыл монументом отечественному автопрому, стоял как вкопанный и не двигался, двери не распахивались, даже фары не светились, лишь через приспущенное стекло передней двери поднимался вверх табачный

дым, ну, или чем у них там были напичканы папиросы.

Руку даю на отсечение, что в этот самый миг, сквозь затонированные «в рубероид» стекла «недоГелика» осматривают округу, выискивая наш «секрет». Рискнут или нет?

– Первый, ну чё? Берем? Прием, – вновь ожила рация, голосом Кургана.

– Погодь, – осадил я. – Без команды не рыпаться.

Можно, конечно, достать сидящих в «УАЗе» с наших позиций, но придется бить из «крупняка», изорвав кузов внедорожника в хлам. А оно нам надо? Фиг, его знает, кто там внутри? Может Молдаван, а может, и нет. Послал этот умный птах, кого-то из своих сявок на разведку, а сам сидит в своем логове, да, водку из самовара попивает, закусывая фуагрой.

Что-то жрать захотелось…

Внедорожник еще минут десять по изображал из себя памятник, сдал назад, и отчалил в неизвестном направлении, строго на север.

– Старшой, ну, уйдут же гады, – взмолился Леха.

– Тихо будь! – рыкнул я.

Проводив внедорожник, я бережно упаковал «Леопольда» в футляр, который закинул в заспиный «хабарик». «Леопольд» – это я так ласково называл американский бинокль фирмы Leupold, конкретно мой был Leupold BX-2 Acadia 12\50 – очень хороший бинокль, защищенный от всего, что может угрожать оптике в нашем суровом мире. Больше всего мне нравился относительно малый вес, вкупе с мощными линзами. Достался, мне за копейки – все пара бутылок коньяка и «сотка» бакинских денег. Я потом специально смотрел, сколько такой новый стоит, получалось, что заплатил всего треть рыночной цены, а если учесть современное ценообразование в Крыму, то выходит, что обошелся он мне всего лишь в десятую часть истинного ценника. Так-то вот!

– Всем! Сворачиваемся и отползаем на место сбора, – отдал приказ в микрофон рации.

Ну, да, и время как раз подошло возвращаться на базу, подумал я, глядя на часы. Пока доберемся, пока «сдадимся», уже и стемнеет. Так, что пора и честь знать.

Пятясь задом, спустился на дно канавы и низко пригибаясь, двинулся по ней, метров через двадцать, канава вывела наверх в заросли орешника, тут можно было и не прятаться, все равно, камуфляж на фоне густой растительности делал меня незаметным, но повинуясь привычки, двигался аккуратно и плавно, без лишнего шума и резких движений. Береженного бог бережет!

На точке сбора – поляне с повалившейся осиной, собралась вся разведгруппа – пять человек, особо приближенных к императору, то есть ко мне: Леха Курган, он же Алексей Муромский, Витька Басурман, он же Виталий Басурин, Николай Осорин, он же Якут или Китаеза (в зависимости от моего настроения), Павел Сахаров, он же Сникерс и Серега Кашин, он же Плов.

Позывные, или погремухи (это кому как нравиться) к человеку, как правило, пристают, либо от фамилии, как например, у Басурина – Басурман, либо за внешний вид, как у Осорина, он же Якут. Колян по национальности был Бурят или Бурятец, не знаю как правильно, короче разрез глаз у него был, как у японцев – китайцев, но родился он в Кировской области. Либо за дело, ну, это как у меня – Псих. Правда, подчиненные меня величали Старшой или Палыч – производное от Станислав Павлович, а полностью Станислав Павлович Крылов, семьдесят седьмого года рождения, уроженец города Брест, что в республике Беларусь. Папа – военный, осевший после выхода на пенсию в теплом Крыму, маму, я свою, отродясь не знал, она умерла, когда меня рожала.

Что еще сказать?

Школу окончил с тройками, в институт, на истфак не поступил, в армии отслужил два гора, в погранвойсках, потом остался на контракт, это еще три года. В армию пошел сам, хотя и мог «откосить», все-таки по паспорту я был гражданином РФ, хоть и проживал с отцом в Украинском Крыму. Служил на границе с Афганистаном, в республике Таджикистан. После окончания контракта работал: охранником, сторожем, продавцом, строителем, монтажником, ходил пару сезонов, матросом на реке Лене. Окончил курсы бухгалтера, немного поработал по профессии, но быстро наскучило. Что еще? Женился, но неудачно, хоть ребенок и был, да видать не особо я был пригоден к семейной жизни, разошлись, официально, остались в браке, но жена с дочкой уехала к родителям. Воевал в Украине на Донбассе. Там и повстречал Якута и Кургана. Воевали в одном отряде. Я войнушку забросил через девять месяцев, как только словил два осколка в левую руку, а Якут с Курганом, еще полгода «тянули лямку», но тоже сразу завязали, как стало понятно, что местные, «варягов» не жалуют и «тянут одеяло на себя». Но, то дело, такое – гражданская война, одним словом, не понять, кто свои, а кто чужие и за что воюем, за идею или за гроши.

Но, война в Украине научила многому, она дала больше чем пять лет в Таджикистане. На границе с Афганом было все предельно просто – все кто говорят по-русски и носят «свою» форму – наши, соответственно, все другие, кто пришел с оружием – враги и их нужно убить. В Украине все было иначе – вчерашние друзья, ночью становились врагами, когда их ловили на мародерке или нелегальном транзите угля. Как ни странно, то был еще транзит и легальный – это когда антрацит, поставлялся в Украине, с одобрения местных властей. А еще, была целая свора местных «царьков», «баронов» и «генералов», каждый из которых мнил себя пупом земли и был окружен сворой вооруженных до зубов головорезов.

– Якут, успел «гелек» заснять? – спросил я у подчиненного.

– Обижаешь, Старшой, во всех подробностях, если хоть раз увижу, вмиг опознаю, да и вряд ли по эту сторону пролива есть две такие машины, – отозвался Николай.

– Ну, и хорошо. Погнали домой.

С этими словами, моя ватага разместилась в «насесте», или как его официально прозвали разработчики – ГАЗ-С42R33 Некст-Фермер. Машинка удобная и вместительная, особенно после некоторых доработок – цельнометаллического кузова, совмещенного с двухрядной кабиной. А если учесть, что борта и морда грузовика были прикрыты дополнительными экранами и щитами, защищавшими экипаж от пуль и осколков, а установленный в будке «Утес» на вращающемся станке, позволял достать любых злодеев издалека. Получался не просто ГАЗон, а мечта поэта и романтика с автоматом, такого, как, я, например. Изначально кабина «Фермера» была снежно-белой, а кузов серого цвета, но Курган и Якут, вооружившись краскопультом разрисовали машину под «городской камуфляж», то есть ломанные переходы от белого к серому и наоборот, в некоторых местах, даже проглядывалось подобие «цифры».

Конечно, крупнокалиберный пулемет, был вне закона для нашей команды, все-таки «по бумагам», мы были охранным подразделением в составе ЧОПа «Вектор», или как нас обозвали по новым документам ЧВК «Вектор». Поскольку работали мы на территории РФ, то и законы Федерации распространялись на нас в полной мере. А в законе четко прописано, что гражданские лица в мирное время не могут пользоваться автоматическим оружием, тем более крупнокалиберными пулеметами. И по закону, наш отряд, максимум, чем мог быть вооружен – это промысловыми карабинами, самозарядными винтовками, дробовиками, и тому подобным гражданским огнестрельным оружием. Но, как говориться, на войне свои законы, поэтому у нас вместо «Сайги» или «Вепря», были автоматы Калашникова «сотой» серии, пулеметы и гранатометы. На стрелковое оружие калибром выше 7.62, был негласный запрет, и официально оно стояло на вооружении только у росгвардейцев, поэтому на наш трофейный «Утес», как и на все «гранники», начальство активно закрывало глаза.