Крымский излом 1994. Записки свидетеля.

Колесов Михаил Семенович

14 июня. По ТВ в программе «Час пик» выступил знаменитый российский офтальмолог-бизнесмен Святослав Федоров: «зарплата – признак рабовладельческого строя».

…Я сделал вывод: если жить, то надо иметь деньги, иначе – не жить!

Вечером напился впервые за последний год. По поводу «развода». 18 лет жизни – «коту под хвост». Какое-то странное ощущение: нет сожаления о прошлом (в нем слишком мало было приятных воспоминаний), но угнетало вообще чувство бессмысленности пережитого. Ради чего все это было? Ради того финала, к которому я пришел? Какой-то абсурд жизни!

Ведь, собственно, живешь ради чего-то конкретного.

Жизнь сама по себе - вещь бессмысленная. Я никогда не завидовал «благополучным» людям и «долгожителям». Моя жизнь всегда была перенасыщена какими-то событиями, проблемами, интересами, а самое главное – целями. Но чем старше я становился, тем чаще достижение цели не приносило мне удовлетворения, так как не оправдывало той цены, которая была заплачена за это. С годами цена становилась все дороже, а цели все мельче. Однако все-таки оставалось ощущение того, что жизнь продолжалась, и достигнутое было сделано не зря. Но именно так совпало, что с исчезновением страны у меня катастрофически стала быстро разрушаться парадигма ценностей, которая определяла смысл жизни. А это значило, что и вся предыдущая жизнь теряла свое значение. Для чего теперь все это было нужно? Для того чтобы сегодня думать только о том, как выжить?!

…Утром чувствовал себя разбитым.

Потом работал на кафедре с учебной нагрузкой. Забрал сделанные вчера фотографии и себя не узнал. Как я изменился за этот год! Глядя на фотографию, любому было ясно, что этому человеку осталось жить недолго…

Дома отлежался и опять на работу. На ректорате сделал Шарапову представление на дополнительную «ставку». Почти все присутствовавшие деканы «встали на уши». После этого вернулся домой. Настроение было какое-то «промежуточное». Вчера с Карповой говорили об «Академии управления» (понесло ее на «верхи»).

С Ириной теперь почти ни о чем конкретном не говорили. Итак, все было ясно. Наши отношения – это лишь эпизод в нашей жизни. Сейчас у нее дома «неприятности» с дочерьми. Мне это было знакомо.

Холодильник вновь не работал, и попытка его реанимировать не удалась. Мастерской по ремонту холодильников в городе уже не было. А отсутствие холодильника это для меня - отсутствие продуктов, а значит и еды.

В квартире, по-прежнему, не было никакой воды и это - ужасно.

Побывал я у «экстрасенса». Сказала, что есть «сдвиг» к лучшему. Я и сам это чувствовал, но внешне пока не было заметно…

В четверг вечером были с Ириной в театре (в филиале на «Советской»). Посмотрели пьесу английского автора «Там же, тогда же». Супруги Бондаренко играли неплохо.

Привычка к театру у меня появилась в Ленинграде, которую мне привил мой друг-однокурсник. За студенческие годы я познакомился со всеми ленинградскими театрами: товстоноговский БДТ, владимирский театр Ленсовета, акимоский театр комедии, горбачевский Александрийский театр и другие. Ну и, конечно, Мариинский и Малый оперный театры. Бывая в Москве и в Киеве, я старался посмотреть театральные новинки сезонов. В Симферополе я старался не пропускать премьер русского драмтеатра и даже был знаком с ее руководителем Анатолием Новиковым. Я не был театроманом, но театр привлекал меня всегда как «потусторонний мир» (по ту сторону рампы). Поэтому здесь я предпочитал классику, весьма скептически относясь к современной драматургии…

После театра мы зашли ко мне…

«Нас утро встречает прохладой»...

После визита к «козе» я работал с отчетами преподавателей на кафедре. Из отчета Катушева узнал, что он сдал свою кандидатскую диссертацию на защиту. Даже не счел нужным обсудить ее на кафедре (?!).

Юра Катушев – странный тип. Он перешел вместе со мной со старой кафедры, где у него отношения с коллегами были весьма «сложными» из-за его амбициозности. Сейчас ему было около сорока лет. Бывший комсомольский секретарь института он сумел применить свой организаторский опыт в «бизнесе», не покидая своего «места работы». Он создал

свою «фирму» - нечто вроде коммерческих «подготовительных курсов». На самом деле он был посредником «решения вопросов» при поступлении абитуриентов. Размах и наглость, с которой он проворачивал свои «дела», наводили меня на мысль, что он имел страховку в «правоохранительных органах» города, с которыми, похоже, сотрудничал и раньше. Все было организовано столь эффективно, что Юра пользовался большой благосклонностью начальства. Так что, для этого молодого «бизнесмена» преподавательская работа была всего лишь «крышей». При этом он постоянно давал мне понять, что своим назначением на заведование кафедрой я обязан именно ему…

Потом я неожиданно попал на встречу «команды Президента» (Мешкова) с «научной общественностью» города по поводу «социальной программы», суть которой: «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Мне стало скучно, и я покинул это «благородное собрание».

Дома читал детектив и смотрел ТВ.

Всё думал о том, к чему приведут мои отношения с Ириной. У нее слишком много родственников и друзей. А это, по опыту «семейной жизни» я уже знал, рано или поздно, приведет к вмешательству «извне».

В субботу с утра прошел проливной дождь. Я промок на автостоянке, затем ехал на машине по ступицы колес в воде. Навестил «козу» и отправился в таксопарк. Здесь Кузнецова прождал полтора часа, несмотря на предварительную договоренность. Наконец, выхлопную трубу сварили, свечи он проверил и еще дал пару лампочек для габаритных фонарей. Вернулся при прекрасной погоде. Дома взялся красить маленькую лоджию. Перепачкался и перепачкал все, что было можно. Потом вымыл полы. Пришла Карпова и забрала очередной материал к учебнику для машинистки

Ирина (удивительно, как до сих пор они не пересеклись с Карповой) привезла очередную продовольственную «пайку» (ее отец – отставной прапорщик, занимался «продовольственной программой» семьи). На этот раз, она необычно много болтала и курила. Причины я не понял…

18 июня. Ельцин издал Указ о борьбе с «организованной преступностью». Госдума по этому поводу «полезла в бутылку». Украина и Белоруссия готовятся к президентским выборам.

…Воскресенье - день Троицы - позвонил в Гурзуф. У матери все «нормально»: нет воды, нет газа. После обеда читал «Хиромантию для всех». Интересно. По руке («обезьянья линия ума» соединяется с «линией сердца») определил, что «линия жизни» у меня нормальная. По «линии сердца» - «немотивированность, спонтанность поступков, всякого рода излишества в эмоциональной сфере». «Линия ума» указывала на «рационализм и ограниченность воображения». «Обезьянья линия» - на способность одновременно сосредоточиться только на одном деле. «Линия судьбы» - «маловероятно», что я преуспею в жизни. Она предупреждала о «неудачах, связанных с серьезными ошибками». Вроде бы все сходится, но от этого грустно…

По ТВ смотрел фильм с Бельмондо «Увидеть труп своего врага».

Опять заболело сердце. Вечером приехала Ирина…

В понедельник сидел на кафедре и готовил с лаборанткой Леной годовой отчет о работе. Сдали его в учебную часть быстро, с первого захода. От этого настроение у меня поднялось. Верстовская организовала встречу с Литвиненко (госкомитет по охране памятников культуры), который мне сделал комплемент: «внимательно слежу за Вашим статьями». Разговор получился «камерный».

Вернувшись домой, сел за тексты, но поработать не удалось. Приехала Ирина сообщить, что вскоре уезжает на «заработки» куда-то в Подмосковье. Столь неожиданно и на «неопределенное время». Просто так! Теперь я понял, почему она нервничала накануне. Вроде бы ничего особенного, но мне не нравилось мое ощущение дежавю. Ведь именно это у меня уже было! Если она уедет, мне надо будет подумать: зачем повторять пройденное?