Крымский роман
Шрифт:
– Дай я тебя всего осмотрю! – Она говорила с ним как мама, обеспокоенная здоровьем своего ребенка.
Обследовала его ноги, нашла еще один шрам – от пули, на правой ноге. Насильно перевернула на спину, осмотрела всего спереди. Нашла выходное отверстие на ноге и еще одно выходное – слева, на животе. На левом предплечье – широкий шрам, видимо, от ножа.
В горячке, когда они любили друг друга, она видела некоторые из этих шрамов, чувствовала их под пальцами, но тогда она вообще ничего не соображала,
– Ты был хорошим профессионалом? – тем же требовательным тоном спросила она, не замечая, как поглаживает шрам на его руке.
– Да, – Ринкову не нравился этот разговор. И настораживал: он не понимал, к чему она ведет.
– Очень хорошим? Супер?
Он честно ответил:
– Да.
– Тогда какого черта ты так подставлялся! – Она уже почти кричала: – Вот если б тебя убили, где бы я тебя искала?! Что бы я тогда делала?..
Наконец он понял.
Облегчение и радость теплом разлились у него внутри.
– Ну не убили же! Вот же я, здесь. – Он схватил ее, немного сопротивляющуюся от возмущения, прижал к себе, упершись подбородком в ее макушку.
– На войне профессионализм очень много значит, и интуиция, и чуйка особая, но это не самое главное. Главное – везение, помноженное на все это. Иногда, конечно, по глупости бывает, расслабился – и бац – получи сразу.
Он поцеловал ее в макушку, потом в щеку, передвинул ее поудобней:
– Дай-ка я теперь тебя осмотрю, – шепотом предложил Антон.
Наталья провалилась в сон сразу, как выключилась, и спала, закинув руку и ногу на Антона. Он не возражал, ему нравилось. Боясь ее потревожить, Ринков пододвинул оба телефона поближе под руку и убавил на них звуки вызовов. Он тихонько поглаживал ее плечо, испытывая чувственное удовольствие от ее шелковистой кожи, и думал.
Дело он отодвинул до получения информации.
Дважды за ночь звонил оперативный телефон, ему сообщили, что «клиенты» спят, и доложили информацию о Хакиме.
Но сейчас он думал о том, что рассказала Наталья.
Конечно, Ринков понимал, что она рассказала далеко не все и весьма скупо. Действительность наверняка была куда как более тяжелой и страшной. Он представил себе ее в тех ситуациях, которые она описывала, и желание набить кому-нибудь морду усилилось до нестерпимости…
«Найду в этой Америке, отберу все до нитки и наваляю по полной! – Ему так хотелось повоевать за нее! – Еще неизвестно, что бывший муж натворил, судя по тому, что про него она даже не рассказала, – тот еще козел, видимо! Узнаю что – точно морду набью!»
Он восхищался ее силой и слабостью, хрупкостью и жизнестойкостью.
Ведь не стала стервой и не сдалась…
«Все, девочка, больше ты воевать не будешь, теперь
С этими мыслями Антон и уснул – совершенно счастливым.
Звонил сотовый Натальи. Долго, раздражающе и настойчиво.
Как всегда, разбуженная, она с трудом соображала, что происходит и где она находится. Не открывая глаз, она стала шарить рукой в поисках источника звука «на автомате». Пришлось все-таки открыть глаза и оглядеться.
И тут она вспомнила – гостиница, номер Антона.
Хозяин апартаментов отсутствовал.
Солнце ярко светило в зашторенные окна.
«Утро, и позднее. Где этот чертов телефон?»
Сумку она нашла брошенной у входа. Ну конечно, где же ей еще быть?!
Звонила Вета.
– Ната! Твое аморальное поведения пагубно отражается на воспитании моих детей, – голосом классной руководительницы проговорила сестрица. – Не ночевать дома! Какой позор. И даже не позвонить, не предупредить родных и близких!
– Ветка, я тебя сейчас пошлю куда подальше… Ты меня опять разбудила, это становится у тебя дурной привычкой!
– Как ты там, сестра? – уже нормальным, веселым тоном спросила Вета. – Где ты вообще?
– Я в гостинице.
– Какое падение нравов! – хохотнула Ветка. – Ты вообще в порядке?
– В полном. Только есть хочется.
– Еда уже пришла! – Антон вошел в дверь и тут же ее захлопнул перед лицом удивленного официанта, маячившего у него за спиной. В руке Ринков держал какой-то большой фирменный пакет.
И только сейчас Ната сообразила, что стоит посреди комнаты голая, с телефоном в руке. Она ойкнула, быстренько прыгнула в кровать и укрылась одеялом.
– Что у вас там происходит? – подала голос Вета. – Сестра должна знать!
– Подожди!
Антон открыл дверь, впуская официанта, который вкатил столик с завтраком. Еды было много.
– Это завтрак? – ошалела Наталья.
– Скорее полдник, – ответил Ринков и спросил, указав на трубку у нее в руке: – Вета?
Наталья кивнула и поднесла трубку к уху.
– Ната, мы с детьми на пляже, где полагается быть и тебе. Димка тебя вчера обыскался, а маму успокоила Машка, передаю дословно: «Она в надежных руках, мужчину я видела, оценила и одобрила». Мама была счастлива, не за тебя, заметь, а потому что у нее такая умная внучка.
– Плакал, что ли? – Наталья имела в виду Димку, и Вета поняла:
– Когда это он у нас плакал? Стучал ботиночком по столу и кричал: «Ната!» Как Хрущев в Америке, мы помирали со смеху! – Вета помолчала и спросила: – Ты на пляж-то придешь, загульная?