Крыса из нержавеющей стали (сборник)
Шрифт:
– О милый, ты был просто великолепен. Я знала, что ты сможешь спасти мир, если постараешься.
Настроение моей Анжелины – это живая ртуть. Она поцеловала меня страстно – иначе не скажешь, – и я, бряцая остатками цепей, обнял ее в ответ, но тут она завопила и пихнула меня так, что я отлетел, задыхаясь.
– Время! – Она посмотрела на часы и ахнула. – Совсем забыла из-за тебя. Осталось меньше минуты. Где спираль времени?
– Здесь! – показал я, все еще держась за диафрагму.
– А пульт управления?
– Вот
– Какая дешевка. Где настройка?
– Вот эти диски.
– Число, на которое настроена сейчас спираль, мы должны уменьшить на 13 десятичных позиций, сказал Койпу. Он очень настаивал.
Я, весь в поту, забарабанил по клавишам, как сумасшедший пианист. Диски повернулись, помедлили, потом бешено завертелись.
– Тридцать секунд, – ласково ободрила меня Анжелина.
Я вспотел еще больше.
– Есть! – выдохнул я, когда осталось десять секунд, врубил таймер и опустил рубильник.
Спираль мягко мерцала в темноте, когда мы бросились к ее концу.
– Прижмись ко мне и обними как можно крепче, – сказал я. – Поле времени создает заряд, нужно держаться вместе.
Анжелина охотно подчинилась.
– Хотела бы я, чтобы на мне не было этого дурацкого скафандра, – прошептала она, покусывая меня за ухо. – Без него гораздо лучше.
– Возможно, только немножко неудобно было бы являться в Корпус в таком виде.
– Пусть это тебя не волнует, мы пока туда не возвращаемся.
В области желудка у меня тревожно екнуло.
– Что ты говоришь? И куда же мы направляемся?
– Откуда же мне знать. Койпу сказал только, что мы совершим скачок на двадцать тысяч лет в будущее, как раз перед гибелью планеты.
– Снова Тот со своими психами, – застонал я. – Ты только что послала нас во всепланетный сумасшедший дом, где все – наши враги.
Спираль времени включилась, все застыло, и я помчался сквозь время со страдальческой гримасой на лице. Гримаса длилась 20 тысяч лет и вполне соответствовала моим чувствам.
Глава 17
Блям! Мы будто в парную попали – точнее, упали. Горячие испарения клубились вокруг нас, а невидимая планета могла быть и в десяти метрах, и в десяти милях внизу.
– Включай гравитатор! – закричал я. – Мой остался в несуществующем девятнадцатом веке.
Наверное, я зря кричал – Анжелина включила полную тягу и выскользнула из моих нежных объятий, как угорь. Я судорожно вцепился в нее и успел поймать за ногу, отчего ботинок внутри скафандра тут же снялся.
– Лучше бы ты этого не делал, – сказала она сверху.
– Полностью с тобой согласен, – пробормотал я сквозь плотно стиснутые зубы.
Штанина скафандра все растягивалась и растягивалась, пока не вытянулась вдвое, и я болтался на ней, как на резинке. Глянул вниз, но там по-прежнему был только туман. Скафандры делаются из прочного материала, но не рассчитаны же они на такую нагрузку. Надо что-то делать.
– Убавь тягу! – крикнул я, и Анжелина тут же послушалась.
Мы перешли на свободное падение, напряжение ослабло, штанина сократилась и втянула меня обратно в объятия Анжелины.
– Оп-ля, – сказал я.
Она посмотрела вниз, завизжала и снова врубила тягу. На этот раз я был не готов, сразу выскользнул из ее рук и полетел прямо на выглядевшую твердой землю, внезапно открывшуюся внизу.
В оставшиеся мгновения я сделал то немногое, что успел, – распластался в воздухе, раскинув руки и ноги, чтобы упасть плашмя, на спину. Это мне почти удалось.
Стало темно, и я был уверен, что умер, потом тьма залила мозг и вспыхнула последняя мысль. Я пожалел обо всем, что сделал, и о том, что следовало делать почаще.
Очнулся я через несколько мгновений. Рот был набит какой-то мерзкой жижей, я выплюнул ее и прочистил от нее же глаза. Я плавал в густой илистой каше, из которой подымались и лопались большие пузыри, очень вонючие. Повсюду рос чахлый тростник и прочие водные растения.
– Живой! – прокричал я. – Живой. – И, приподнявшись, снова плюхнулся на спину. Какие-то ушибы и ранения есть, но, кажется, ничего не сломано.
– У тебя там, кажется, очень противно, – сказала Анжелина, паря в нескольких футах над моей головой.
– Не только кажется, но так оно и есть. Поэтому, если не возражаешь, я хотел бы отсюда выбраться. Не можешь ли ты снизиться, чтобы я взял тебя за ноги, а ты бы извлекла меня?
Чмокнуло здорово – гнилое болото держало меня крепко и отпустило со слезливым вздохом. Я повис, держась за ноги любимой, и мы поплыли над бесконечным болотом, исчезавшим в тумане.
– Вон туда, направо, – предложил я. – Там, похоже, проточная вода. Надо бы помыться и почиститься.
– Поскольку я нахожусь от тебя с наветренной стороны, могу это только приветствовать.
Течение было слабое, но все же было, судя по плывущему стволу дерева. Посреди илистого потока золотилась песчаная коса, будто созданная для нас. Анжелина снизилась, я спрыгнул, и не успела она сесть – я уже сорвал с себя запакощенную одежду и побежал отмываться в воду. Вынырнул, отплевываясь, и увидел, что она сняла тяжелый скафандр и расчесывает свои длинные волосы – в то время она как раз была блондинкой. Прелестная картина наводила на самые романтические мысли, и тут мне как огнем ожгло ягодицу. Я вылетел из воды, визжа, как пес, которому прищемили хвост дверью. Несмотря на всю свою женственность и привлекательность, Анжелина оставалась Анжелиной, гребенку быстро сменил пистолет, и, не успел я выскочить на сушу, – она прицелилась и выстрелила.