Крыса в лабиринте
Шрифт:
Лишь сейчас, когда мы были по шею в воде и только слегка прикасались к свисающей сверху эластичной полосе, мы вдруг заметили, что наши тела перестали светиться, - только плавающая рядом искусственная рыба излучала бледно-голубой свет.
– Может, здесь граница того пространства, понимаешь?!
– возбужденно сказал Роберт.
– А это выходной колодец: корабль частично погрузился в озеро, и здесь его уровень!
– Озера?
– Ну да! Пронырнуть бы до конца этого проклятого колодца и выбраться наружу!
Я услышал, как он глубоко вдохнул, набирая воздух для нырка. Потом сильно оттолкнулся и едва видимой
– Бесполезно, черт возьми!
– сказал он прерывающимся голосом.
– Что ты делаешь?!
– Пробую стену ножом, - буркнул Роберт.
Но он не добрался до пустого пространства, хоть и всадил нож по самую рукоятку; стены колодца оказались толстыми.
– Поосторожнее, еще уронишь нож, - сказал я.
– И давай вылезать. Дьявольски холодно.
Молча мы выбрались наверх. Только здесь нам стало по-настоящему холодно; мы отряхивались от воды и выжимали ее из волос, энергичными движениями восстанавливая кровообращение. Наши тела снова слабо светились в темноте. Должно быть, таково было свойство этого пространства.
– Неплохо мы начинаем, - заговорил Роберт.
– Продырявим им стены...
Я заметил блеск на его запястье.
– Твои часы ходят?
– Да. Водонепроницаемые.
Он посмотрел на циферблат.
– Сидим здесь уже восемь часов... Ты голоден?
– Пожалуй.
– Я тоже. Что будем делать?
– Пошли еще раз к тем огням. Там должны быть еще коридоры, нужно их исследовать...
– Я был в одном, - сказал Роберт.
– Сжимался как мог, но в конце концов не сумел пролезть даже на четвереньках. Потом пошел в другую сторону, где этих огней больше всего, там есть какое-то большое углубление и наклонная шахта, немного похожая на эту, но уже. Внутрь я не входил, побоялся, что не сумею вылезти. Там какие-то зеркала или что-то в этом роде...
– Зеркала?
– Не знаю, я увидел невдалеке самого себя, но нечетко, как сквозь туман.
Некоторое время мы стояли в нерешительности.
– Знаешь, что я подумал?
– снова заговорил Роберт.
– Это проклятая кукла совершенно выбила меня из колеи. Признаться, я потерял голову. Потом мне это показалось недоразумением, но таким нелепым...
– Космическим...
– Да. Да. Но это может быть еще чем-то иным. Не стоило бы обращать на это внимание, но не всегда то, что кажется невинным, невинно на самом деле... Помнишь, ты говорил об этих обезьянах и ракетах? Мне вспомнилась фотография обезьянки, которую одели в хорошенькую, подбитую мехом курточку, а на голову надели летный шлем... Она, наверно, думала, что это какая-то игра, а ее взяли и выстрелили в ракете на пятьсот километров!
– Думаешь, наша ситуация?..
– Я этого не говорю. Но как-то ассоциируется...
– У тебя слишком богатая фантазия для нашего положения, - сказал я. Ну что ж, веди к этому углублению и шахте, поглядим...
Как обычно бывает, дорога по коридору теперь, в третий раз, показалась гораздо короче; скоро коридор кончился, и нас окружили рои огней.
– Это, пожалуй, не... они, - понизив голос, сказал Роберт. Он остановился и уставился в огненное облако, проплывающее
– Оставь ты в покое эту несчастную обезьяну!
– огрызнулся я.
Роберт двинулся вперед, туда, где я до тех пор не был. Светящееся облако осталось позади; мы пробирались между приземистыми, примерно в человеческий рост, грушевидными образованиями. Я коснулся одного из них поверхность была твердой и гладкой.
– Здесь, - сказал вдруг Роберт, останавливаясь.
Мы находились на дне пологой воронки; вокруг поднимались эти грушевидные образования, будто слепленные из комьев, похожих на картофелины; над нами, на высоте, которую трудно было определить, густо кружились огни, создавая как бы небосвод этого пространства. В их свете было видно зияющее перед нами, окаймленное круглым валиком отверстие шахты. Она косо падала вниз; мне удалось разглядеть лишь несколько метров стен, дальше они пропадали во мраке. Я ждал, пока глаза привыкнут к темноте, и через некоторое время действительно увидел, что шахта заканчивается плоской черной поверхностью, которая иногда неярко поблескивает. Я поискал в карманах какой-нибудь ненужный предмет, ничего не нашел и оторвал пуговицу от рубашки. Бросил ее вниз; она соскользнула по наклонной стене и со слабым всплеском исчезла в черном зеркале.
– Там вода!
– сказал я с удивлением.
– Раньше ее не было, - ответил не менее удивленный Роберт.
– Мне кажется, здесь мы куда выше, чем там, у темного колодца... Значит... Неужели уровень воды поднялся?
– Может, тут и нет единого уровня, в одних помещениях вода поднимается, в других опускается, - заметил Роберт.
Мы долго стояли над темным отверстием.
– Немного погодя заглянем сюда еще, - сказал я.
– Посмотрим, изменится ли что-нибудь. А теперь... где... Ты говорил, что открыл еще что-то?
– Никакое это не открытие, - ответил Роберт.
– Пошли.
Насколько я мог сориентироваться, мы находились в центральной части этого огромного зала. Вблизи его стен светящиеся переплетения шли довольно низко, так что местами загораживали дорогу, но здесь они создавали высокие, непрерывно мерцающие своды. В этом непостоянном, но сильном свете перед нами открылась круглая впадина, дно которой лежало примерно на метр ниже того места, где мы остановились. Посреди высилось внушительных размеров сооружение; ничего подобного я никогда не видел. Верхняя часть была похожа на выпуклый зеркальный щит, на котором играли уменьшенные отражения огней; этот щит возносился на шишковатых колоннах, сдвинутых вплотную, так что между ними вряд ли можно было просунуть палец. Они излучали мутный желтоватый свет.
– Ты был внизу?
– обернулся я к Роберту.
– Нет.
– Давай спустимся.
По наклонному краю мы соскользнули на дно углубления. Теперь оно казалось кольцевым желобом; я мог охватить взглядом только его часть остальное заслоняла высившаяся в центре громада. Я решил обойти ее вокруг. Через несколько шагов Роберт остановился и пожаловался на головокружение. Мне тоже было не по себе. Поддерживая друг друга, мы подошли к янтарно тлеющим колоннам и уселись у их основания. Роберт приложил ко лбу металлическую рукоять ножа.