Крысиная тропа
Шрифт:
После его ухода Николай Иванович, чтобы заглушить очередной приступ страха, махнул стакан водки, закусил бутербродами с копченым мясом и маринованными овощами и завалился на диван. Вспомнилась Маша, вновь взыграло ретивое, но он сумел подавить в себе все желания и, одурманенный алкоголем, задремал…
Разбудил его звонок в дверь: приехал Михаил. Он прошел в комнату и, церемонно поклонившись, протянул Рыжову паспорт.
— Теперь вы Николас Герберт. Виза в Марокко есть, никаких проблем. А вот билетики на самолет. Утром улетаете. Я отвезу и провожу.
…Ни свет ни заря,
По дороге провожатый несколько раз повторил номер машины, на которой будут встречать Рыжова, и назвал имя — Сахнун Лакдар.
— Лет сорока, смуглый, темноволосый, с небольшими усиками. Скажете, что вы от Михаила.
— Я понял, — обреченно вздохнул Николай Иванович. — Спасибо за все. Счастливо оставаться.
— И вам всего доброго, — кивнул Михаил, высаживая пассажира около аэропорта.
Рыжов даже не заметил, как прошел паспортный контроль, которого всегда боялся. А таможня уже ерунда — разве он курьер с героином или тащит чемодан кокаина из Колумбии? Кстати, сколько лететь до Марокко? Наверное, часа полтора, не больше?..
Глава 10
«Зараза! — негодовал Рыжов, шагая по залу рабатского аэропорта. — Скотина безрогая этот Миша! Лучше бы его папаша надел презерватив, чем сконстролил такого идиота!»
Получив багаж и пройдя все необходимые формальности, Николай Иванович с ужасом обнаружил — за стеклянной стеной зала аэропорта стояло море разных автомобилей, а вокруг толпами ходили одетые в национальные и европейские костюмы смуглые темноволосые мужчины с усиками. Как отыскать среди них, похожих друг на друга, человека по фамилии Лакдар? Или это имя, а фамилия Сахнун?
— Мать его, этого Мишу! — еще раз ругнулся Рыжов и жестом подозвал мальчишку-носильщика: он уже приметил, что таскать самому чемоданы здесь в отличие от родной страны не принято.
Стеклянные двери, снабженные фотоэлементом, раздвинулись. Рыжов в сопровождении дочерна загорелого мальчишки-носильщика в шортах и пестрой рубахе вышел из кондиционированной прохлады аэропорта на раскаленную площадь. И тут Николая Ивановича озарила идея. Он черкнул на бумажке номер машины, который назвал ему Михаил, и сунул ее в руку юного марокканца: пусть пробежится по пеклу и найдет тачку с этим номером. Но как объяснить, что от него требуется?
Пришлось прибегнуть к языку жестов. Мим из Рыжова был никудышный, но паренек оказался смышленым и быстро все понял. Он поставил чемодан и помчался вдоль вереницы машин, поглядывая на их номера, и вскоре издал радостный вопль, подпрыгнул и замахал руками, а потом побежал обратно.
Рыжов вместе с мальчишкой, тащившим чемодан, подошел к «мерседесу» с кондиционером. Номера как будто те самые? Из автомобиля вышел высокий мужчина в дорогом светлом костюме. У него были правильные черты лица, смуглая кожа, темные волосы и франтоватые, тщательно подбритые усики.
— Сахнун Лакдар? — направив на него указательный палец, без всяких церемоний спросил вконец обалдевший от жары Николай Иванович.
— Йес, — по-английски ответил мужчина и застрекотал, как швейная машинка. Понять было ничего невозможно, хорошо еще он, как все экспансивные южане, без конца жестикулировал, и Рыжов догадался: вещи нужно положить в багажник.
— Николас Герберт! Михаил, Ла-Валлетта! — ткнул себя в грудь Николай Иванович, и Лакдар расплылся в любезной улыбке. Он сам открыл дверцу, усадил пассажира, сунул мальчишке мелкую купюру и плавно тронул с места автомобиль, в котором пахло хорошим табаком, кожей и крепким мужским одеколоном.
— Ай доунт спик инглиш, — Рыжов решил сразу поставить все точки над известной буквой. Пусть хозяин думает сам, как им объясняться. И добавил: — Вери бедли спик! Ферштейн?
— Оу?! — Лакдар вновь широко улыбнулся и постучал ребрами смуглых ладоней по баранке. На левом запястье у него красовался золотой «роллекс», а на правом — витой браслет из того же металла. Но что означал его жест: разочарование, досаду или заверение, что это не существенно? — Испаньола? Итальяно? Франсе? — быстро спросил Сахнун.
— Не! — мрачно буркнул Николай Иванович. Еще бы про китайский спросил, образина!
Лакдар успокаивающе похлопал пассажира по колену и свернул в узкий переулок. Еще поворот — и они оказались на бетонированной площадке перед опущенными железными жалюзи в каменной стене без дверей и окон. Сахнун достал из кармана электронный ключ-брелок, направил его на ворота и нажал кнопку. Жалюзи медленно поползли вверх, и «мерседес» нырнул в темноту.
Едва они въехали, как жалюзи с грохотом опустились, и туг же вспыхнули люминесцентные лампы под потолком. Машина стояла в хорошо оборудованном, чистом гараже. Выйдя, Лакдар достал из багажника чемодан гостя и жестом позвал Рыжова за собой.
Они поднялись по лестнице на второй этаж и очутились в огромной, залитой солнечными лучами комнате, обставленной на европейский манер, но с огромным количеством ковров. Они были всюду: на полу, стенах, покрывали диваны и кресла. Сахнун усадил гостя в одно из них, раскрыл перед ним коробку дорогих сигар и резную шкатулку с сигаретами, подкатил столик с напитками и легкими закусками. Подбирая наиболее простые английские слова и помогая себе красноречивыми жестами, он объяснил, что должен ненадолго отлучиться.
«Общается, как с недоразвитым, мартышка чернозадая! — с какой-то злой обидой подумал Николай Иванович, но старательно изобразил учтивую улыбку и кивнул в знак того, что все прекрасно понял. — Тут тебе бабу не предложат, особенно из наших».
Он закурил и поглядел в широкое окно на качавшиеся под ветром разлапистые ветви незнакомых деревьев: во куда занесло после откровенного разговора с Шамраем, уму непостижимо!
Докурив, он выпил немного бренди, съел пару тартинок, и тут появился Лакдар в сопровождении бородатого длинноволосого старика, одетого в гавайскую рубаху, полотняные штаны и широкополую соломенную шляпу. Сняв ее, старик обнажил загорелую лысину и с почтительным поклоном тихо осведомился: