Шрифт:
Вступление
Городок спал… Спал своим безмятежным сном. Спал, так словно и не было каких-то уже всего лишь двадцать лет назад, событий сломавших миллионы судеб, перекопавших взрывами мин и бомб всё что можно было вокруг.
Где-то вдали светился полустанок и шум проезжающего поезда возвещал о том, что здесь всё-таки живут люди.
Было уже далеко за полночь… Немного не полная Луна отбрасывала свой свет на ближайшие бараки. Тихо шелестели ветки тополей. В воздухе уже ощущалось свежесть осени и пахло сыростью.
Бараки больше походили
В комнате, в которой спал Николай, стоял ещё один большой дубовый стол с самоваром, комод и большая железная кровать. Двое дочерей Николая спали в соседней комнате. На стене тихо тикали большие часы. Николай проснулся и пошарив рукой по кровати, приподнялся на локте. Потом он привстал и подошёл к часам.
Быстро накинув рубашку и штаны, он вышел из своей комнаты и направился в сторону соседки Варьки. Дверь у Варьки была слегка приоткрыта. Варька и его жена, прямо так и дремали за столом, видно было, что их задушевная полночная беседа закончилась и они просто заснули.
Николай будить жену не стал. Накинул пиджак на плечи и быстрым шагом вышел из барака. Его путь пролегал к воротам ближайшего в их городке консервного заводика. Там его уже поджидал напарник – Валерий Кононов. Время уже подходило к утру, а им надо срочно выехать на своей грузовой машине, давно загруженной консервами в соседний районный центр.
– Здорово Валерка, – поздоровался Николай. Протянув руку молодому напарнику.
– Здорово, а я думал, что ты проспишь.
– Да нет, нормально. Машину завёл?
– Да вроде как… Прогреваю…
– Ладно, держи – я тут колбасы и хлеба нам взял. Всё-таки наша командировка не в ближний свет.
Валера Кононов запрыгнул в кабину, а Николай сел за руль.
– Ну что? Бумаги, накладные, командировочные – всё взял?
– Кажись, да.
– Ну, тогда погнали.
Николай сдавил сцепление грузовика и нажав педаль скорости, тронулся с места. Машина выехала на просёлочную и слегка виляя бортами двинулась вперёд ухабам. Вдоль дороги пролегал густой лес. Когда-то, во время войны здесь шли упорные бои, и по сей день кое где попадались небольшие воронки от взрывов. Так они ехали минут сорок, пока Валера не произнёс,
– Слышь, Леший, а впереди то скоро, дорога прямо к лесу выйдет. Нам либо на Макарово свернуть, но там дорога разбита вся, в колдобинах и болотах, либо по прямой и выйдем к лесу Агеевскому. Не люблю я, правда, по нему ездить, но выхода у нас другого нет. Мы полпути пересечём, а иначе и к вечеру не приедем. Ты как считаешь?
Леший, а именно такое прозвище ещё до войны получил Николай Парамонов от своих земляков, был человеком неразговорчивым. Вся его жизнь была полна лишений и война, через которую ему удалось пройти живым, тем не менее, оставила у него больную психику и измотанные нервы. Он много чего повидал на этой войне и удивить его чем– то особенным было трудно.
– Поедем через лес. – сухо произнёс Парамонов.
Вдали уже забрезжили рассветы и красные зарницы отсвечивая яркими бликами утреннего солнца, загорались в окнах грузовика. Однако ближе к лесу, к ним подступила темнота и пропало ощущения раннего утра. И только яркий свет фар грузовика, пробивал дорогу перед ними. Лес со всех сторон облепил её. Ветки сухого валежника цеплялись за борта машины, царапая стекло. Наконец, дорога слегка расширилась, словно лес куда– то стал отступать. Напарник Парамонова начал храпеть, видно утренний сон стал одолевать его…А Леший уткнувшись в баранку, продолжал уныло давить на газ.
Как вдруг, его глаза, почти слившиеся с нескончаемой дорогой, округлились и зрачки в них также расширились.
В этот миг машина почти выехала к большой поляне. Точнее дорога пролегала через большую лесную поляну.
Леший резко затормозил. Его напарник чуть при этом не стукнулся головой о лобовое стекло.
– Ты что???!!! – закричал он.
– Смотри туда.
Кононов бросил взгляд вперёд и произнёс:
– Чёрт возьми.
Свет от фар осветивший всё пространство перед ними, открыл их взору большую поляну, на которой, прямо перед ними возникло нечто огромное, тёмное и явно живое. Словно большой живой холм, оно двигалось и шевелилось.
– Что это? – прошептал напарник Парамонова.
– Не знаю … – пробормотал Леший.
– Ничего не пойму.
– Смотри, оно шевелиться…
– Крысы, да это же крысы!!! – закричал Леший.
Огромный холм, вдруг возникший перед ними, вдруг рассыпался на сотни маленьких крутящихся и шевелящихся холмиков, которые разлетелись в один миг. И вся эта живая, бурлящая материя кинулась прямо на них.
Сотни, тысячи огромных, жирных серых крыс неслись на них со всех сторон. Крысы мчались, и вдоль дороги и прямо по дороге и по кронам деревьев.
– Окно! Закрой окно!!! – закричал Леший.
Напарник, трясущимися руками быстро надавил на рычажок, который наглухо закрыл окно. Только они как успели это сделать, как вся эта лавина, обезумевших маленьких монстров ринулась прямо на грузовую машину. Лавина накрыла машину, превратив её в такой же огромный шевелящийся холм. Казалось, что крысы будто пытаются ворваться внутрь. Они облепили её и их мерзкие, противные тела словно винтики одного живого механизма, с безумным упорством пытались прорваться внутрь кабины. Их злобный оскал, превратился в одну страшную гримасу ужаса и дикого непередаваемого бешенства. Их острые зубы скользили по стеклу и их когти царапали железо, в бессильной злобе, которую они теряли, когда отскакивали от машины. Однако, и кабина, и кузов машины представляли один, единый металлический каркас, который невозможно было прогрызть.